- Я расскажу тебе, - говорит Мукуро и улыбается. Жужжит опускаемое стекло, он смотрит в темноту, и оттуда вместе с сыростью дождя наползают уродливые тени. Мелькает огонек зажигалки, озаряя его лицо. Слова царапают огонь и заставляют его дрожать и нервно кривиться в невесомости: - Если доживешь. Первое правило Мукуро? Никому не рассказывать о своих иллюзиях. Второе правило Мукуро? Никому и никогда не рассказывать о своих иллюзиях. Я говорю, что у меня нет ни малейшего желания играть с ним. Говорю, что его развлечения мне надоели. И щелкаю карабином ремня. Одно правило у нас общее - никогда не слушать друг друга. Оно вне установленного порядка. Мукуро проворачивает ключ и заводит мотор. В динамиках играет сладкий, сладкий джаз. Кажется, что он заливает и закапывает уши обжигающе горячим, приторным елеем. Это отвлечение от ложной реальности, которую мне пытаются подсунуть. Дождь за стеклом отрезает нас от всего в радиусе пары метров. Я не вижу ни светофора вдали, ни других гонщиков. Наше авто утробно урчит и дергается, готовое рвануть с места. На бледном лице Мукуро расплывается моя улыбка. Прекращай, говорю я, и неизбежно чувствую, что точно так же растягиваются мои губы. Его хреновы иллюзии. - Тебе так идет улыбка, - говорит он, и со свистом, смутно донесшимся издалека, мы выезжаем. Медленно и все быстрее. Визжат тормоза других авто рядом, но я их не вижу за дождем. - Может быть, не будешь зажиматься? - говорит он, и меня вжимает в кресло. Это отвратительные гонки по залитой дождем трассе. Это отвратительные гонки с возможностью сдохнуть. Зажимая ладонью рот, чтобы скрыться и успокоиться, я думаю, что Мукуро отвратительное чувство юмора. Таких, как он, правильнее всего назвать отбросами общества. Но он слишком высоко задирает нос, чтобы настолько ему льстить. Он сейчас - вообще - ненастоящий, у него холодные руки, пустые глаза и слова как слуховые галлюцинации, но такой Мукуро действует на нервы еще больше настоящего. Может быть, потому, что он не имеет с ним ничего общего. Может быть, потому, что этого невозможно ударить так, чтобы было больно. Или потому, что настоящий Мукуро будет драться до последнего, пока не подкосятся ноги - а этот вспыхнет облаком дыма и всё. Вспыхнет - и всё. И окажется, что за рулем сижу я. Я ощущаю под ладонями нагретую и липкую кожу, но молчу. Мукуро нравится ездить с превышенной скоростью. Ездить на ста двадцати - то же самое, что поджигать. Поджигать - то же самое, что подложить бомбу. Подложить бомбу - то же самое, что убить человека. Преступник, по его словам - всегда преступник. Я спрашиваю у него, что он собирается делать. - Чтобы вернуть вкус к жизни - надо встряхнуться, - говорит Мукуро и сдавленно посмеивается под звуки сладкого джаза. Такую музыку обычно включают, когда приводят домой девушку. Звон бокалов с вином превращается в танец и превращается в руки на талии и превращается в пьяные поцелуи и превращается в постель. Мукуро под такую музыку набирает сто пятьдесят. Мимо пролетают бочки, расставленные на трассе, пролетают ящики, пролетают ограждения и фонари, мигают красным задние фары других машин и иглами светится дождь. - Кто ты такой - это не имеет значения. Те же слова тянет сладким голосом девушка в динамиках, те же слова высвечиваются надписью на ящике, те же слова беззвучно повторяю я и крепко стискиваю зубы. - Твое имя не имеет значения. Мукуро кричит в открытое окно, холодный и мокрый воздух вперемешку с дождем врывается в салон и пробирается мне под воротник. Я чувствую, как нагревается руль под моими руками, и как я вжимаю в пол педали газа. Сто восемьдесят. Сто девяносто. Двести. - Твоя работа - это не ты сам. Я думаю, что был бы рад от нее отказаться. Он кричит и резко выворачивает машину вправо. - Твой дом - это не ты сам. Я думаю, что больше никогда туда не вернусь. Визжат тормоза, шипят шины, машину закручивает на месте - бесконечная тряска. - Твой возраст - это не ты сам. Я понимаю, что умру, и понимаю, что не хочу. У меня закладывает уши. Один оборот, третий, уже пятый. - Твои проблемы - это не ты сам. Глаза Мукуро оказываются совсем рядом, он безумный, он кричит мне в лицо: - Ты - это я. Авто встает, как вкопанное, из-под капота валит пар. На нас стремительно надвигаются встречные фары, большие, огромные, я вжимаю голову в плечи, я пытаюсь зажмуриться. Мукуро слева хлопает в ладоши: - Как ты потрясающе паршиво водишь. Я отчаянно сжимаю руль руками и не понимаю, как оказался на его месте. У меня сердце в самом горле. Я злой, как чертова туча ос. Он тоже. Злой. Верещат клаксоны и гудки, и последний автомобиль никак не желает сворачивать, и я почти вижу испуганные глаза водителя. До столкновения шесть секунд. - Пять, - услужливо подсказывает Мукуро. Я думаю, как можно перестать в него верить. Если я перестану верить в себя - я перестану верить в него, или наоборот? Я ничего не понимаю и невольно сжимаю баранку крепче. Музыка становится все громче, и джаз набирает быстрый темп - как раз под стук моего сердца в самом горле. - Четыре, - услужливо подсказывает Мукуро и смотрит на наручные часы: - Ой, нет, уже три. Две. Я закрываю глаза. Одна. Я зажимаю уши ладонями. Столкновение. Хочется кричать, и я молчу. Не происходит ничего. В динамиках что-то заело и девушка выговаривает одно и то же слово. - Оя, - тянет Мукуро, когда я смотрю на него. - Кажется, я забыл, что это была иллюзия. Странно ощущать себя сразу на двух местах - и за рулем, и на пассажирском сидении. Еще я ощущаю себя в каждой капле дождя и в тумане на дороге. Это мир, созданный во мне. Мукуро создал себя и свой маленький мир во мне. И эти гонки. И дождь. Вообще все. Я понимаю, что не смогу смириться с этим, я понимаю, что начну думать об окружающем меня мире - любом - как об иллюзии. Это похоже на проклятие. За что? - Ты просто не понимаешь, - говорит Мукуро и щелкает ручкой двери, вальяжно вытекая наружу. - Это великое богатство - знать, что все вокруг ложно. Я отпускаю руль и выхожу следом. Вокруг темно и мокро. Меня тут же заливает дождем – холодно и отвратительно. От машины пахнет бензином и стертыми шинами, а на асфальте остались черные полосы. Я спрашиваю, выжил ли я. Мукуро говорит, что выжил. Я спрашиваю, когда он расскажет мне то, что хотел, а он сказал, что уже. Мукуро курит. Когда сигареты пытаюсь поджечь я - дождь тушит каждую. Это было страшно, наверное. - Понравилось, - понимающе улыбается Мукуро. Да пошел он. Он смеется. - Попробуй подремать. Может быть, проснешься у себя дома. Я забираюсь обратно в машину только тогда, когда промокаю насквозь, и все равно отчаянно боюсь закрыть глаза.
Уф, как же хорошо, что вы успели выполнить заявку до меня ) Дух Паланика ощутим, особенно за счет цитат. Впрочем, без излишеств, то есть кальки стиля нет, и в этом тоже своеобразная прелесть. Спасибо, было приятно читать.
Предыдущее исполнение было достаточно прекрасным, чтобы на этом и закончить. Но раз уже написано, выкладываю. На Паланика не похоже, так что автор делает вид, что косил под фильм. 620 слов
Я иду по твердой поверхности. Твердой асфальтовой поверхности. Это - автостоянка. Это - бесконечные ряды машин. Бесконечная очередь в своем медленном пути к выходу. К выезду. Проходя мимо серебристой субару, я вижу за рулем Мукуро. Он улыбается. Что нужно сделать, чтобы угнать автомобиль? А что нужно сделать, чтобы угнать автомобиль с автостоянки? - Жать на газ, - отвечает мне Мукуро. Может быть, это и хорошо, когда у тебя есть иллюзии. Может быть. Я жму на газ.
Дождь. Начинается гребаный дождь. - Включи дворники, - советует Мукуро и смеется. Я хочу чтобы он заткнулся. Я хочу взять изогнутую хирургическую иглу. Еще - спирт. Еще - шелковую нить. А потом бережно и нежно сшить две половины его рта. Его портативной выгребной ямы. Аккуратными ровными стежками, как это делала мать, зашивая отцу рубашки. Может быть, при этом тоже представляя его рот. А иначе - как ей удавалось делать это с таким спокойствием? Представлять что-то, чего нет - основа нашей жизни. Абстракции. Гипотезы. Допущения. Даже - воспоминания. Представлять что-то, чего нет - это то, чем мы занимаемся каждый день. Мукуро просто пошел чуть дальше.
- Следи за дорогой, - говорит Мукуро. Конечно, конечно.
Основная опасность при вождении в дождь - ухудшение сцепления колес с дорогой. Мукуро говорит: - Коэффициент сцепления на мокрых дорогах уменьшается в полтора или два раза. Мукуро добавляет: - Устойчивость твоего автомобиля хуже. Мукуро радуется: - Тормозной путь твоего автомобиля увеличен. Ему смешно. Конечно же ему смешно.
Что происходит с дорогой, когда на нее попадают первые капли дождя? Вся пыль, вся резина, которую оставили колеса бесконечных потоков машин до вас, все горючие и смазочные материалы. Все это смачивается дождем и растекается по дороге, как пролитый суп по столешнице. Жирный, скользкий. Очень скользкий суп.
- Ты должен быть осторожным, - шепчет Мукуро мне в ухо. - Ты должен снизить скорость движения. Я торможу. Машину крутит. Мукуро смеется. - Ты должен избегать резкого торможения.
Когда я выезжаю с обочины, у меня трясутся руки. У меня в голове ехидно радуется Мукуро. У меня в голове. Где-то под слоем этих волос, этой кожи. Где-то внутри черепной коробки. Запомни, говорю я себе, в голове. Как будто бы это когда-то помогало.
Разгоняясь, я спрашиваю. Что нужно сделать, чтобы вернуть себе вкус к жизни? - Тебе понадобится машина, дождь и асфальт. И педаль газа. И педаль тормоза. Машина вздрагивает под моими руками. Асфальт под моими колесами. Дождь мне в лобовое стекло. Что нужно сделать, чтобы вернуть себе вкус к жизни? - Тебе понадобится крутой поворот, крепкие нервы и надежные шины. Эти шины надежны? - Кто знает, - смеется Мукуро. Кто знает.
Оптимальный угол скольжения шины на мокрой дороге меньше, чем на сухой. Это говорю я. Вход в поворот должен быть на чуть большей скорости, чем кажется допустимым. Я резко выкручиваю руль. Когда ты начинаешь чувствовать, что "плывешь", сперва следует немного сбавить газ, а потом добавить. Я жму на педали. Я знаю это, потому что это знает Мукуро. Я могу сделать это, потому что это может сделать Мукуро. А если ты сделаешь что-то неправильно, тебя ждет веселая поездка прямо в ад. Слова Мукуро срываются с моих губ и попадают прямо в пустоту. А ведь я был таким милым парнем. Эта портативная выгребная яма рядом все еще смеется. Все еще здесь.
В моих ушах плотные пробки из страха. Я не слышу его слов. Я не слышу его смеха. Перед моими глазами стремительно приближающееся ограждение. Я закрываю глаза. Я не вижу его. Я улыбаюсь. Это последние минуты - и я их чувствую. Их плотность. Их протяженность. Их вес и вкус.
Кто-то, кого нет, перехватывает руль из моих рук. Кто-то, кого нет, спасает мою жизнь. Кто-то, кого нет, отвечает на мой вопрос. - Чтобы вернуть вкус к жизни надо встряхнуться. Кто-то, кого нет, едва не ошибся. Но вкус. Вкус был. Вкус есть.
Авторы, оба * * Кажется, в первом больше МукуХиб, во втором больше Паланика, но т.к. мне лично два эти понятия доставляют равноценно, это счастье ) Спасибо! Откроетесь? не_заказчик
Фиджи~ во втором больше Паланика ага, значит, мне все-таки удалось его немного проклюнуть. Спасибо ) Таракашка Тачибана ах, вот и вы post killer Вам спасибо ) автор 2
your mr. Garlic Очень приятно познакомиться))) ага, значит, мне все-таки удалось его немного проклюнуть. и отнюдь не немного. Это было восхитительно - будто прочитал продолжение или альтернативную версию БК
-
-
19.04.2010 в 10:20- Я расскажу тебе, - говорит Мукуро и улыбается. Жужжит опускаемое стекло, он смотрит в темноту, и оттуда вместе с сыростью дождя наползают уродливые тени. Мелькает огонек зажигалки, озаряя его лицо. Слова царапают огонь и заставляют его дрожать и нервно кривиться в невесомости: - Если доживешь.
Первое правило Мукуро? Никому не рассказывать о своих иллюзиях.
Второе правило Мукуро? Никому и никогда не рассказывать о своих иллюзиях.
Я говорю, что у меня нет ни малейшего желания играть с ним. Говорю, что его развлечения мне надоели. И щелкаю карабином ремня.
Одно правило у нас общее - никогда не слушать друг друга. Оно вне установленного порядка.
Мукуро проворачивает ключ и заводит мотор.
В динамиках играет сладкий, сладкий джаз. Кажется, что он заливает и закапывает уши обжигающе горячим, приторным елеем. Это отвлечение от ложной реальности, которую мне пытаются подсунуть. Дождь за стеклом отрезает нас от всего в радиусе пары метров. Я не вижу ни светофора вдали, ни других гонщиков. Наше авто утробно урчит и дергается, готовое рвануть с места. На бледном лице Мукуро расплывается моя улыбка.
Прекращай, говорю я, и неизбежно чувствую, что точно так же растягиваются мои губы.
Его хреновы иллюзии.
- Тебе так идет улыбка, - говорит он, и со свистом, смутно донесшимся издалека, мы выезжаем. Медленно и все быстрее. Визжат тормоза других авто рядом, но я их не вижу за дождем.
- Может быть, не будешь зажиматься? - говорит он, и меня вжимает в кресло. Это отвратительные гонки по залитой дождем трассе. Это отвратительные гонки с возможностью сдохнуть.
Зажимая ладонью рот, чтобы скрыться и успокоиться, я думаю, что Мукуро отвратительное чувство юмора.
Таких, как он, правильнее всего назвать отбросами общества. Но он слишком высоко задирает нос, чтобы настолько ему льстить. Он сейчас - вообще - ненастоящий, у него холодные руки, пустые глаза и слова как слуховые галлюцинации, но такой Мукуро действует на нервы еще больше настоящего. Может быть, потому, что он не имеет с ним ничего общего. Может быть, потому, что этого невозможно ударить так, чтобы было больно. Или потому, что настоящий Мукуро будет драться до последнего, пока не подкосятся ноги - а этот вспыхнет облаком дыма и всё.
Вспыхнет - и всё. И окажется, что за рулем сижу я. Я ощущаю под ладонями нагретую и липкую кожу, но молчу.
Мукуро нравится ездить с превышенной скоростью. Ездить на ста двадцати - то же самое, что поджигать. Поджигать - то же самое, что подложить бомбу. Подложить бомбу - то же самое, что убить человека.
Преступник, по его словам - всегда преступник.
Я спрашиваю у него, что он собирается делать.
- Чтобы вернуть вкус к жизни - надо встряхнуться, - говорит Мукуро и сдавленно посмеивается под звуки сладкого джаза.
Такую музыку обычно включают, когда приводят домой девушку. Звон бокалов с вином превращается в танец и превращается в руки на талии и превращается в пьяные поцелуи и превращается в постель.
Мукуро под такую музыку набирает сто пятьдесят. Мимо пролетают бочки, расставленные на трассе, пролетают ящики, пролетают ограждения и фонари, мигают красным задние фары других машин и иглами светится дождь.
- Кто ты такой - это не имеет значения.
Те же слова тянет сладким голосом девушка в динамиках, те же слова высвечиваются надписью на ящике, те же слова беззвучно повторяю я и крепко стискиваю зубы.
- Твое имя не имеет значения.
Мукуро кричит в открытое окно, холодный и мокрый воздух вперемешку с дождем врывается в салон и пробирается мне под воротник. Я чувствую, как нагревается руль под моими руками, и как я вжимаю в пол педали газа. Сто восемьдесят. Сто девяносто. Двести.
- Твоя работа - это не ты сам.
Я думаю, что был бы рад от нее отказаться.
Он кричит и резко выворачивает машину вправо.
- Твой дом - это не ты сам.
Я думаю, что больше никогда туда не вернусь.
Визжат тормоза, шипят шины, машину закручивает на месте - бесконечная тряска.
- Твой возраст - это не ты сам.
Я понимаю, что умру, и понимаю, что не хочу. У меня закладывает уши.
Один оборот, третий, уже пятый.
- Твои проблемы - это не ты сам.
Глаза Мукуро оказываются совсем рядом, он безумный, он кричит мне в лицо:
- Ты - это я.
Авто встает, как вкопанное, из-под капота валит пар. На нас стремительно надвигаются встречные фары, большие, огромные, я вжимаю голову в плечи, я пытаюсь зажмуриться.
Мукуро слева хлопает в ладоши:
- Как ты потрясающе паршиво водишь.
Я отчаянно сжимаю руль руками и не понимаю, как оказался на его месте. У меня сердце в самом горле. Я злой, как чертова туча ос.
Он тоже. Злой.
Верещат клаксоны и гудки, и последний автомобиль никак не желает сворачивать, и я почти вижу испуганные глаза водителя.
До столкновения шесть секунд.
- Пять, - услужливо подсказывает Мукуро.
Я думаю, как можно перестать в него верить. Если я перестану верить в себя - я перестану верить в него, или наоборот? Я ничего не понимаю и невольно сжимаю баранку крепче. Музыка становится все громче, и джаз набирает быстрый темп - как раз под стук моего сердца в самом горле.
- Четыре, - услужливо подсказывает Мукуро и смотрит на наручные часы: - Ой, нет, уже три.
Две.
Я закрываю глаза.
Одна.
Я зажимаю уши ладонями.
Столкновение.
Хочется кричать, и я молчу. Не происходит ничего. В динамиках что-то заело и девушка выговаривает одно и то же слово.
- Оя, - тянет Мукуро, когда я смотрю на него. - Кажется, я забыл, что это была иллюзия.
Странно ощущать себя сразу на двух местах - и за рулем, и на пассажирском сидении. Еще я ощущаю себя в каждой капле дождя и в тумане на дороге. Это мир, созданный во мне. Мукуро создал себя и свой маленький мир во мне. И эти гонки. И дождь. Вообще все.
Я понимаю, что не смогу смириться с этим, я понимаю, что начну думать об окружающем меня мире - любом - как об иллюзии.
Это похоже на проклятие.
За что?
- Ты просто не понимаешь, - говорит Мукуро и щелкает ручкой двери, вальяжно вытекая наружу. - Это великое богатство - знать, что все вокруг ложно.
Я отпускаю руль и выхожу следом. Вокруг темно и мокро. Меня тут же заливает дождем – холодно и отвратительно. От машины пахнет бензином и стертыми шинами, а на асфальте остались черные полосы.
Я спрашиваю, выжил ли я. Мукуро говорит, что выжил. Я спрашиваю, когда он расскажет мне то, что хотел, а он сказал, что уже.
Мукуро курит. Когда сигареты пытаюсь поджечь я - дождь тушит каждую.
Это было страшно, наверное.
- Понравилось, - понимающе улыбается Мукуро.
Да пошел он.
Он смеется.
- Попробуй подремать. Может быть, проснешься у себя дома.
Я забираюсь обратно в машину только тогда, когда промокаю насквозь, и все равно отчаянно боюсь закрыть глаза.
-
-
19.04.2010 в 11:26Дух Паланика ощутим, особенно за счет цитат. Впрочем, без излишеств, то есть кальки стиля нет, и в этом тоже своеобразная прелесть.
Спасибо, было приятно читать.
-
-
19.04.2010 в 11:31Дух Паланика ощутим
Самая лучшая похвала для такого текста.
Буду ждать и Вашего исполнения * *
а.
-
-
19.04.2010 в 13:18620 слов
Я иду по твердой поверхности. Твердой асфальтовой поверхности. Это - автостоянка. Это - бесконечные ряды машин. Бесконечная очередь в своем медленном пути к выходу. К выезду.
Проходя мимо серебристой субару, я вижу за рулем Мукуро.
Он улыбается.
Что нужно сделать, чтобы угнать автомобиль? А что нужно сделать, чтобы угнать автомобиль с автостоянки?
- Жать на газ, - отвечает мне Мукуро.
Может быть, это и хорошо, когда у тебя есть иллюзии.
Может быть.
Я жму на газ.
Дождь. Начинается гребаный дождь.
- Включи дворники, - советует Мукуро и смеется. Я хочу чтобы он заткнулся. Я хочу взять изогнутую хирургическую иглу. Еще - спирт. Еще - шелковую нить.
А потом бережно и нежно сшить две половины его рта. Его портативной выгребной ямы. Аккуратными ровными стежками, как это делала мать, зашивая отцу рубашки. Может быть, при этом тоже представляя его рот. А иначе - как ей удавалось делать это с таким спокойствием?
Представлять что-то, чего нет - основа нашей жизни. Абстракции. Гипотезы. Допущения. Даже - воспоминания.
Представлять что-то, чего нет - это то, чем мы занимаемся каждый день.
Мукуро просто пошел чуть дальше.
- Следи за дорогой, - говорит Мукуро.
Конечно, конечно.
Основная опасность при вождении в дождь - ухудшение сцепления колес с дорогой.
Мукуро говорит:
- Коэффициент сцепления на мокрых дорогах уменьшается в полтора или два раза.
Мукуро добавляет:
- Устойчивость твоего автомобиля хуже.
Мукуро радуется:
- Тормозной путь твоего автомобиля увеличен.
Ему смешно. Конечно же ему смешно.
Что происходит с дорогой, когда на нее попадают первые капли дождя?
Вся пыль, вся резина, которую оставили колеса бесконечных потоков машин до вас, все горючие и смазочные материалы. Все это смачивается дождем и растекается по дороге, как пролитый суп по столешнице. Жирный, скользкий. Очень скользкий суп.
- Ты должен быть осторожным, - шепчет Мукуро мне в ухо.
- Ты должен снизить скорость движения.
Я торможу. Машину крутит. Мукуро смеется.
- Ты должен избегать резкого торможения.
Когда я выезжаю с обочины, у меня трясутся руки. У меня в голове ехидно радуется Мукуро.
У меня в голове. Где-то под слоем этих волос, этой кожи. Где-то внутри черепной коробки.
Запомни, говорю я себе, в голове.
Как будто бы это когда-то помогало.
Разгоняясь, я спрашиваю. Что нужно сделать, чтобы вернуть себе вкус к жизни?
- Тебе понадобится машина, дождь и асфальт. И педаль газа. И педаль тормоза.
Машина вздрагивает под моими руками. Асфальт под моими колесами. Дождь мне в лобовое стекло.
Что нужно сделать, чтобы вернуть себе вкус к жизни?
- Тебе понадобится крутой поворот, крепкие нервы и надежные шины.
Эти шины надежны?
- Кто знает, - смеется Мукуро.
Кто знает.
Оптимальный угол скольжения шины на мокрой дороге меньше, чем на сухой.
Это говорю я.
Вход в поворот должен быть на чуть большей скорости, чем кажется допустимым.
Я резко выкручиваю руль.
Когда ты начинаешь чувствовать, что "плывешь", сперва следует немного сбавить газ, а потом добавить.
Я жму на педали.
Я знаю это, потому что это знает Мукуро. Я могу сделать это, потому что это может сделать Мукуро.
А если ты сделаешь что-то неправильно, тебя ждет веселая поездка прямо в ад.
Слова Мукуро срываются с моих губ и попадают прямо в пустоту. А ведь я был таким милым парнем.
Эта портативная выгребная яма рядом все еще смеется.
Все еще здесь.
В моих ушах плотные пробки из страха. Я не слышу его слов. Я не слышу его смеха.
Перед моими глазами стремительно приближающееся ограждение. Я закрываю глаза. Я не вижу его.
Я улыбаюсь. Это последние минуты - и я их чувствую. Их плотность. Их протяженность. Их вес и вкус.
Кто-то, кого нет, перехватывает руль из моих рук. Кто-то, кого нет, спасает мою жизнь. Кто-то, кого нет, отвечает на мой вопрос.
- Чтобы вернуть вкус к жизни надо встряхнуться.
Кто-то, кого нет, едва не ошибся.
Но вкус. Вкус был.
Вкус есть.
-
-
19.04.2010 в 13:25Спасибо за бесконечное удовольствие).
Даешь много Мукуро-Тайлера и Хибари-Джека!
а1.
-
-
19.04.2010 в 13:29Спасибо, спасибо большое )
Даешь много Мукуро-Тайлера и Хибари-Джека!
дадада!
автор 2
-
-
20.04.2010 в 22:26Кажется, в первом больше МукуХиб, во втором больше Паланика, но т.к. мне лично два эти понятия доставляют равноценно, это счастье )
Спасибо! Откроетесь?
не_заказчик
-
-
20.04.2010 в 22:45а1, сопсно.
-
-
21.04.2010 в 00:11оба исполнения великолепны х))))) спасибо х)))
первый автор
второй автор откроетесь?)))
-
-
21.04.2010 в 02:47во втором больше Паланика
ага, значит, мне все-таки удалось его немного проклюнуть. Спасибо )
Таракашка Тачибана
ах, вот и вы
post killer
Вам спасибо )
автор 2
-
-
21.04.2010 в 10:00your mr. Garlic
Очень приятно познакомиться)))
ага, значит, мне все-таки удалось его немного проклюнуть.
и отнюдь не немного. Это было восхитительно - будто прочитал продолжение или альтернативную версию БК
-
-
25.04.2010 в 01:09-
-
25.04.2010 в 01:34-
-
14.09.2010 в 21:37чтоб потом перечитать и понять, что есть стиль Паланика XD