В сгущающемся вечере безупречно белая гостиная Бьякурана – широкие диваны, на которых почти невозможно сидеть, только полулежать, пушистые ковры с длинным-длинным ворсом, переплетённые в одинаковые белые обложки книги на белых же полках, которые поднимаются выше человеческого роста и для доступа к которым в углу стоит специальная белая лесенка – всё это в синеватом свете пасмурного вечера кажется призрачно-нереальным. Бьякуран не любит искусственного света, ещё больше не любит диссонанса, какой бывает между желтоватым искусственным светом и холодным и чистым дневным, и потому до последнего старается не зажигать ламп. На диване сидит что-то, аккуратно сняв лаковые ботинки и поджав ноги. Что-то вполне можно было бы назвать человеком, не будь оно столь маленьким и высохшим – тело восьмилетнего ребенка с кожей старика. - Мда, - произносит Бьякуран, садясь напротив, - ты ужасно выглядишь, старина. Зефирку? - Не люблю сладкое, спасибо, - отвечает «старина», усмехаясь. – Холодно тут у тебя. - Хо-олодно-о? – удивлённо тянет Бьякуран. – Никогда не замечал. - Ты в мундире. - А, точно… Куда задевался этот пульт? Реборн, Аркобалено Солнца, последний оставшийся в живых из семёрки сильнейших младенцев, наблюдает за поисками пульта от кондиционера со сдержанной усмешкой. Бьякуран паясничает, ходит кругами по комнате, не выпуская из рук вазу с зефиром, и картинно заглядывает под тумбочки, в ящики и во все прочие труднодоступные места. Реборн готов поклясться, что Бьякуран сам намеренно засунул этот пульт куда-нибудь… да хоть в ту же груду зефира… и теперь просто тянет время. - Извини, нету! – голос Бьякурана вырывает Реборна из сосредоточения на глади Средиземного Моря, видной в окно. – Домработницу давно пора рассчитать, да всё не получается, забываю как-то. Зато вот что я нашёл. Подержи-ка. В руки Реборну плюхается ваза с зефиром. Тяжёлая, зараза. Или это он так ослаб? А Бьякуран встряхивает, расправляя, тёплый и пушистый бежево-коричневый плед, непонятно как оказавшийся в белоснежной вотчине босса Мильфиоре. - Вот так вот. Сейчас мы тебя накроем, - бормочет Бьякуран, укутывая Реборна, - под ножки подоткнём, ножки мёрзнуть не должны, правильно?.. И вот тут заправим… - И двигаться больше не будем, - в тон соглашается Реборн. У виска Бьякурана угрожающе маячит тяжёлый чёрный пистолет. Совершенно непонятно, откуда и когда он взялся, но, можно подумать, об этом кто-то задумывался в таких условиях. - Ну что ты за человек, - Бьякуран стоит согнувшись и почти обнимая Реборна, в его руках всё ещё зажаты углы пледа. – Ты же мог рассыпать мои зефирки. - Какой ужас, - соглашается Реборн. В коридоре гулко раздаётся быстрое, торопливое цоканье каблучков. Через мгновение дверь распахивается. - Бьякуран! Я не поня… - Юни? - Дядя Реборн? Дядя Реборн! «Дядя Реборн» еле успевает переставить вазу с зефирками на другую сторону, когда ему на шею кидается третье поколение Аркобалено Неба. - Судьба, - Бьякуран распрямляется и с улыбкой смотрит на Реборна сверху вниз. - Судьба, - соглашается Реборн, целуя в лоб маленькую принцессу. – Юни. Ты должна кое-что сделать. - Что, дядя Реборн? - Сохрани, – в руку Юни опускается жёлтая соска, - вот это. Пожалуйста. - Но дядя Реборн… Ещё рано, - отчаянно произносит Юни. - Не рано. Я чувствую. Сохрани, пообещай мне. - Обещаю, - сглотнув, произносит Юни. - Ты прелесть, - Реборн улыбается и проводит старческой лапкой по молодой и гладкой щёчке принцессы. – Мне пора. Спасибо за плед, Бьякуран. Я заберу его, можно? - Да на здоровье, - Бьякуран уже вновь вооружен зефиром и невозмутим. – Юни, останься здесь, пожалуйста. Дядю Реборна проводят другие. Шнурующий ботинки Реборн на мгновение замирает. Через секунду он уже снова поглощён своим занятием. Разобравшись с обувью, киллер встаёт, надевает шляпу и уходит. Бьякуран опять не успел заметить, куда исчез пистолет. У самых дверей Реборн поворачивается и говорит: - Мы ещё увидимся, Юни. - Обязательно, дядя Реборн! Дверь закрывается. - Скушай зефирку, - Бьякуран сбагривает Юни вазу и отходит в другой конец зала, где за белой ширмой стоит телефонный аппарат. – Охрана? Отправьте патруль по кратчайшему маршруту от моих покоев до выхода. Где-то по пути вы найдёте труп мужчины, маленького, как ребёнок лет десяти. Нет, если он ещё будет жив, оказать все возможные почести и вывезти из резиденции на моём автомобиле. Отправили? Я подожду, да. …Нашли? В лифте? У него с собой плед. Заверните в него тело и со всеми предосторожностями доставьте Вонголе. Срочно. Всё, выполняйте. Отбой.
Ого, впечатляет, даже пробирает... Только, насколько я помню, с самой первой встречи Юни и Бьякурана и "обьединения семей" Юни уже была не такая бодрая девочка. не з.
-
-
23.06.2010 в 12:43В сгущающемся вечере безупречно белая гостиная Бьякурана – широкие диваны, на которых почти невозможно сидеть, только полулежать, пушистые ковры с длинным-длинным ворсом, переплетённые в одинаковые белые обложки книги на белых же полках, которые поднимаются выше человеческого роста и для доступа к которым в углу стоит специальная белая лесенка – всё это в синеватом свете пасмурного вечера кажется призрачно-нереальным.
Бьякуран не любит искусственного света, ещё больше не любит диссонанса, какой бывает между желтоватым искусственным светом и холодным и чистым дневным, и потому до последнего старается не зажигать ламп.
На диване сидит что-то, аккуратно сняв лаковые ботинки и поджав ноги. Что-то вполне можно было бы назвать человеком, не будь оно столь маленьким и высохшим – тело восьмилетнего ребенка с кожей старика.
- Мда, - произносит Бьякуран, садясь напротив, - ты ужасно выглядишь, старина. Зефирку?
- Не люблю сладкое, спасибо, - отвечает «старина», усмехаясь. – Холодно тут у тебя.
- Хо-олодно-о? – удивлённо тянет Бьякуран. – Никогда не замечал.
- Ты в мундире.
- А, точно… Куда задевался этот пульт?
Реборн, Аркобалено Солнца, последний оставшийся в живых из семёрки сильнейших младенцев, наблюдает за поисками пульта от кондиционера со сдержанной усмешкой. Бьякуран паясничает, ходит кругами по комнате, не выпуская из рук вазу с зефиром, и картинно заглядывает под тумбочки, в ящики и во все прочие труднодоступные места. Реборн готов поклясться, что Бьякуран сам намеренно засунул этот пульт куда-нибудь… да хоть в ту же груду зефира… и теперь просто тянет время.
- Извини, нету! – голос Бьякурана вырывает Реборна из сосредоточения на глади Средиземного Моря, видной в окно. – Домработницу давно пора рассчитать, да всё не получается, забываю как-то. Зато вот что я нашёл. Подержи-ка.
В руки Реборну плюхается ваза с зефиром. Тяжёлая, зараза. Или это он так ослаб? А Бьякуран встряхивает, расправляя, тёплый и пушистый бежево-коричневый плед, непонятно как оказавшийся в белоснежной вотчине босса Мильфиоре.
- Вот так вот. Сейчас мы тебя накроем, - бормочет Бьякуран, укутывая Реборна, - под ножки подоткнём, ножки мёрзнуть не должны, правильно?.. И вот тут заправим…
- И двигаться больше не будем, - в тон соглашается Реборн.
У виска Бьякурана угрожающе маячит тяжёлый чёрный пистолет. Совершенно непонятно, откуда и когда он взялся, но, можно подумать, об этом кто-то задумывался в таких условиях.
- Ну что ты за человек, - Бьякуран стоит согнувшись и почти обнимая Реборна, в его руках всё ещё зажаты углы пледа. – Ты же мог рассыпать мои зефирки.
- Какой ужас, - соглашается Реборн.
В коридоре гулко раздаётся быстрое, торопливое цоканье каблучков. Через мгновение дверь распахивается.
- Бьякуран! Я не поня…
- Юни?
- Дядя Реборн? Дядя Реборн!
«Дядя Реборн» еле успевает переставить вазу с зефирками на другую сторону, когда ему на шею кидается третье поколение Аркобалено Неба.
- Судьба, - Бьякуран распрямляется и с улыбкой смотрит на Реборна сверху вниз.
- Судьба, - соглашается Реборн, целуя в лоб маленькую принцессу. – Юни. Ты должна кое-что сделать.
- Что, дядя Реборн?
- Сохрани, – в руку Юни опускается жёлтая соска, - вот это. Пожалуйста.
- Но дядя Реборн… Ещё рано, - отчаянно произносит Юни.
- Не рано. Я чувствую. Сохрани, пообещай мне.
- Обещаю, - сглотнув, произносит Юни.
- Ты прелесть, - Реборн улыбается и проводит старческой лапкой по молодой и гладкой щёчке принцессы. – Мне пора. Спасибо за плед, Бьякуран. Я заберу его, можно?
- Да на здоровье, - Бьякуран уже вновь вооружен зефиром и невозмутим. – Юни, останься здесь, пожалуйста. Дядю Реборна проводят другие.
Шнурующий ботинки Реборн на мгновение замирает. Через секунду он уже снова поглощён своим занятием.
Разобравшись с обувью, киллер встаёт, надевает шляпу и уходит. Бьякуран опять не успел заметить, куда исчез пистолет.
У самых дверей Реборн поворачивается и говорит:
- Мы ещё увидимся, Юни.
- Обязательно, дядя Реборн!
Дверь закрывается.
- Скушай зефирку, - Бьякуран сбагривает Юни вазу и отходит в другой конец зала, где за белой ширмой стоит телефонный аппарат. – Охрана? Отправьте патруль по кратчайшему маршруту от моих покоев до выхода. Где-то по пути вы найдёте труп мужчины, маленького, как ребёнок лет десяти. Нет, если он ещё будет жив, оказать все возможные почести и вывезти из резиденции на моём автомобиле. Отправили? Я подожду, да. …Нашли? В лифте? У него с собой плед. Заверните в него тело и со всеми предосторожностями доставьте Вонголе. Срочно. Всё, выполняйте. Отбой.
-
-
23.06.2010 в 15:40Только, насколько я помню, с самой первой встречи Юни и Бьякурана и "обьединения семей" Юни уже была не такая бодрая девочка.
не з.
-
-
23.06.2010 в 15:55автор, вы молодец ))