- Вы помните своего отца? – вкрадчиво спрашивает рыжая девушка. Она старательно терзает раскрытый блокнот остриём ручки, даже когда в палате прохладным вечерним туманом стелется тишина. Хаято напряжён, словно большой уличный кот, застигнутый врасплох – вроде бы сливок не крал, разве что воздух у молочной лавки нюхал, но в любой момент можно ждать пинка от дуры-продавщицы. Смотрит внимательно, в руки даётся нехотя. Девчонка ему не нравится – глаза у неё больно жалостливые. А чего жалеть? Он здоровый парень, не ущербный какой-то. Раздражает. Хочется курить. - Давно его не видел, - бросает, сжав край одеяла, - Мы не в ладах. Подруга, ты мне не ответила. Я здесь прописан, или как? Почему меня не выпускают? Девушка мягко, с явно неискренней лаской улыбается. Поправляет упавшую на лицо прядь. Между пальчиков недвусмысленно вспыхивает металлическая искра – стержень. Внутри Хаято рычит глухая злоба, но тон он всё-таки меняет: - Я здоров. Всё отлично. Я хочу… - Это ведь замечательно, - за беспечностью тона скрывается настороженность, - А теперь, пожалуйста, продолжим. Расскажите мне что-нибудь о своих предпочтениях. - Предпочитаю убраться отсюда, да поживее. Психолог с едва видимым неудовольствием качает очаровательной рыжей головкой, и Хаято испытывает безумное желание свернуть этой насквозь фальшивой суке шею. На мгновение подбирается, чувствуя резкое буханье сердца где-то в горле. Мать вашу, он просто хочет свалить из психушки, в которую его запихнули! С ним всё нормально. Несколько месяцев – подумаешь, какая великая потеря! Наверняка вышибли под зад из очередной семейки, да и всё. Не привыкать же. К папаше он всё равно не собирается возвращаться. Психолог говорит: - Я могу принести Вам книг и журналов. Если, конечно, узнаю о Ваших литературных вкусах. - "Чудеса и загадки мира". - Простите? - Журнал такой. Тащи сразу побольше.
Он прилетел в Японию. Да, это есть. Услышал о положении Вонголы и решил попытать счастья – вдруг повезёт? Хаято помнил, как пил мелкими глотками воду в самолёте и методично обдумывал план действий. Дело-то затеял серьёзное, что ни говори. Запахнет жареным, придётся рвать когти – а деваться-то куда? У него особых защитников сроду не было. Знал поэтому, что удар получится нанести разве что один. С первой попытки. Вряд ли на роль потенциального Десятого слабака выбрали, а ведь где-то ещё есть Реборн, этот таинственный чудо-репетитор, о котором столько слухов. Если хоть половина из них верной окажется – Хаято конец, даже имени не спросят. Сначала стоило как следует осмотреться и понять, стоит ли игра свеч. Претендента этого живьём отыскать и глянуть, какой он из себя-то хоть. Хаято лёг на живот, подобрал подушку под голову. Подушка, кстати, редкая дрянь – плоская, пахнущая хлоркой, как во всех этих проклятых больничках. Да чёрт с ней, он не из капризных. Значит, прилетел в Японию. Это абсолютно точно. И? Дальше-то что было? Судя по тому, как с ним здесь обращаются – как с паршивым котёнком, - своего он не добился: Десятого либо не нашёл, либо проиграл ему. Перевернулся на бок, хмыкнул. Не-ет, с такой-то хваткой, как у него… Можно с самим собой на сотню поспорить, что из-под земли достал. Тогда… выходит, всё-таки продул этому незнакомому теперь парню? Резко сел, скинув одеяло на пол. Нахмурился и, покачав головой, упал обратно. Кровать жалобно взвизгнула, сразу вслед – тихий перезвон. Хаято, ориентируясь скорее на интуицию, чем на слух, перебрался поближе к краю и заглянул в темное-типа-жилище-Бугимена. Пропажу заметил, но рукой достать из такого положения никак не получалось. Пришлось, шипя под нос проклятья, сползти с постели и улечься на пол, чтобы вытащить кольцо. Хотел небрежно бросить безделушку на тумбочку, но что-то удержало руку. Положил аккуратно. Вещица с ним была всё то время, пока Хаято находился здесь, в этой лечебнице. То есть, с тех пор, как пришёл в сознание. Оно не несло каких-то опознавательных знаков – массивное, затейливого рисунка. Но без обозначений вроде букв или инициалов. Хаято даже «Властелина» вспомнил и в первый момент полез смотреть внутреннюю сторону ободка, но там ничего не оказалось. Не было головной боли, как описывают в книжках на этот счёт. Разве что навязчивый, немного неприятный, но, в целом, терпимый дискомфорт. Скоро он выберется отсюда, и тогда, наверное, лучше всего по-быстрому умотать в Италию. Ржать над ним, конечно, будут, но пофиг. Мало ли, каких дел он тут успел натворить. А уж заткнуть-то особо говорливых всегда сможет. - Чаоссу, Гокудера, - донёсся до него звонкий голос откуда-то сверху. Хаято резко открыл глаза, заметил тёмную фигуру на спинке кровати. Почти над головой. С трудом удержал себя от того, чтобы не дёрнуться в сторону, - Как ты чувствуешь себя сегодня? - Я уже всё сказал вашей мисс-психолог-2003. Добавить нечего. Этот человек заявлялся к нему не впервые – в белом, идеально выглаженном халате, огромных очках. Роста совсем маленького, но уважение к своей персоне умел внушить. Кажется, он был здесь главным. По крайней мере, рыжая девчонка к нему явно прислушивалась. Посетитель усмехнулся, и Хаято очень ясно ощутил, как по спине прошёл холодок. - А кто говорил, что твоё мнение здесь что-то значит? Повторять будешь столько, сколько понадобится.
**
К нему вообще шастает много всяких подозрительных личностей. Хаято это напрягает, он к такому не привык. Вообще болел нечасто – с его образом жизни даже краткий выход из дела подразумевал неприятный результат. Голодная смерть в подворотне – только один из. Но, когда всё-таки сваливался, никто к нему никогда не приходил, за исключением кредиторов. Да Хаято и не чувствовал какой-то потребности. Нужны ему эти цветы с апельсинами. А здесь прямо какой-то нескончаемый поток. Под патронажем этого маленького человека, «доктора Син-ян», как он просил… да какого чёрта? Потребовал, нагло и бесцеремонно, - себя величать. В общем-то, визиты начались, похоже, ещё до того, как Хаято очнулся. Просто однажды открыл глаза. Стояла кромешная темнотища, кожи касалась чуть влажная прохлада. Тишина, без монотонного перешёптывания часов. И на долю секунды кажется: лежишь где-то на краю земли и нет никого, только ты под невидимым холстом настоящего неба. Потом пришли серые краски – глаза привыкали. Попытался сесть – ничего так, нормально, только ощущение странное. Думать… мыслить как будто заставлять себя приходится. Иначе – пусто, сонно. Сделал неловкое движение – сам не знал, чего хочет. Бывает иногда: лежишь в постели, и вдруг накатывает бездумное, непроизвольное желание, вытягиваешь перед собой руку, тупо рассматриваешь потолок сквозь пальцы. И зачем – непонятно, но вот получается так. И здесь подобное, бессмысленное движение наугад. Почти сразу наткнулся на что-то мягкое, тёплое. Оно засопело в темноте почти обиженно, заворочалось. Спустя несколько секунд изменились декорации – «что-то» превратилось в живую объёмную тень, слегка переместилось в пространстве. Хаято запоздало сообразил: некто, видимо, поднял голову. - Го… Гокудера-кун? – голос со сна был хриплый, и не удалось сразу понять, приятный или нет. А затем вдруг налился звоном, окрасился яркими красками: - Гокудера-кун! Ты очнулся! Тот от резкого крика инстинктивно замер, готовый к драке: обычно такой уровень громкости сулил одни лишь неприятности. - Допустим, - немного освоившись со смыслом слов, всё же отозвался Хаято. Он слегка расслабился, поняв, что это существо достаточно мелкое, завалить такого он даже после полугодовой комы смог бы, - Слушай, - кольнуло подозрение: а стоит ли? Может, подождать с вопросами и посмотреть, как оно обернётся? Но мелкий казался совсем слабаком, никакой опасности от него не чувствовалось. Это подкупало, и, в конечном итоге, что такого, если Хаято вполне резонно поинтересуется, какого чёрта здесь творится? - Слушай, - повторил он уже более вдумчиво, - Я тут немного… запутался. Свет не включишь? Парень с явным энтузиазмом вскочил и бросился к противоположной стене. По дороге налетел на что-то – от грохота у Хаято болезненно кольнуло в висках. Интересно, что это за неуклюжий придурок, и чего он здесь ошивается? Да ещё ночью. - Прости, Гокудера-кун! – донесся взволнованный голос. Вспыхнул свет, Хаято дёрнулся от рези в глазах и бросил пару слов на итальянском, исключительно не подходящих молодому человеку его возраста и происхождения, - Я случайно заснул, извини меня, пожалуйста, - источник звука приблизился, - Как ты? Надо позвать доктора? Хаято понемногу свыкся с ослепительным потоком света и поднял взгляд. Оценивающе осмотрел визитёра. Парнишке можно было искренне посочувствовать: причёска – прошлогоднее воронье гнездо, видавшее виды и получше, одежда… без всяких признаков индивидуальности, безликая. По такой даже и определить-то особо ничего нельзя: копеечная белая футболка со скучным, полустёршимся рисунком плохой краски, перемазанные брюки от какого-то форменного комплекта. Может быть, школьного. Простые кеды с растрёпанными шнурками. Встреться они на улице – Хаято бы и внимания не обратил, даже если бы нос к носу столкнулись. Хотя… в целом, симпатичный, девчонки подобный типаж «милыми мальчиками» зовут. Зовут-то зовут, да только в тихие уголки идут с такими, как Хаято. Тот, видимо, что-то такое почувствовал – улыбался по-прежнему весело, с явным облегчением, и ещё таким… непонятным, приятным. Но в неправдоподобно огромных тёмных глазищах затаилась тревога. Он быстро вернулся, обойдя сбитую со столика пустую вазу. Сначала, видно было, дёрнулся, чтобы подобрать, но потом словно забыл об этом. Присел на край кровати, взволнованно всматриваясь. Робко коснулся ладонью лба. Хаято отчего-то почувствовал себя немного… неуютно. Нечто похожее он испытывал, когда не смог достать ни одной мишени, предложенной стариком Шамалом.
читать дальше- Н-ну… Так… как ты, Гокудера-кун? Вот ведь заладил. - Нормально, - стараясь подбирать слова, отозвался Хаято. Тряхнул головой, ясно давая понять: не лезь ко мне со своими руками. Глаза напротив расширились ещё больше, - Парень, а ты, собственно, кто такой? На несколько секунд в палате возникла растерянная тишина. - Гокудера-кун… Какие у тебя нехорошие шутки… – с принуждённым весельем рассмеялся мелкий. Его голос заметно подрагивал. И смех как-то очень быстро оборвался. Хаято ощутил на себя затравленный взгляд и без особых проблем ответил на него. В гляделки его никто ещё не переигрывал. Парень продолжал молчать, что-то жуткое и одновременно с тем жалкое было во всём его облике. Он вдруг снова потянулся к Хаято, совсем уже неуверенно, но у того кончился лимит терпения: сам бросился вперёд, стащил мальчишку на пол и сразу последовал за ним. Подмял под себя, для верности ухватившись за горло, чтобы не трепыхался. Не слишком сильно – говорить и дышать тот вполне мог. Всё-таки странный… даже не сопротивляется. - Я спросил, кто ты такой и какого чёрта делаешь в моей… - усилием воли заставил себя не отводить глаз, хотя осмотреть помещение вновь очень хотелось, - …палате. Где я и как сюда попал? Отвечаешь спокойно, без воды и по порядку. Будешь себя правильно вести – не трону, - последнее добавил, заметив неприкрытый испуг.
**
Воспоминания о первой встрече с непонятным мальчишкой оборвал счастливый визг. Сегодня у него опять собралась целая компания. Какая-то маленькая пятнисто-хвостатая сволочь, которую Хаято невзлюбил сразу же, с первых секунд, прыгала на его постели. Но матрас был, похоже, недостаточно мягким, поэтому счастье скоро окончилось, сменившись безудержным рёвом и потоками слёз. Девица с высоким хвостом тёмных волос вскрикнула потерянно, подхватила истошно вопящее нечто, замяукала быстро-быстро, ласково: - Бедный малыш Ламбо, ну-ну, не надо плакать! Она раздражала, но, в принципе, не сильно – в её голосе Хаято фальши не чуял. Ему хватило одного дня, чтобы понять – Миура Хару тупа, как пробка, но есть в ней нечто… как будто бы похожее. Она не пыталась скрыть ни одной своей эмоции. Радуется – орёт радостно, сердится – сердито и возмущённо. Её не волновало, к месту или нет. В общем-то, Хаято это было знакомо, он тоже всегда всё говорил вслух, не считаясь с этикетом. Их первый диалог оказался таким: - Хахи!? Тсуна-сан, он такой бледный… - Ну кто там опять притащился? Валите вы все к чёрту, а? - Что-о!? Да… Да как ты смеешь!? Хам, хам! - Ты чего несёшь, дура? Ты вообще кто? - Я!? Это я-то «кто»!? Невоспитанный грубиян! Я не «дура»! Короче говоря, они как-то сразу всё выяснили и поделили территорию между собой: он не трогает телёнка, она заботится о том, чтобы у Хаято не было поводов его трогать, а в качестве моральной компенсации по первому зову тащит чай. Гокудера ещё пытался продолжить дрессировку, чтобы не только чай, но и парочку бутербродов, но внезапно столкнулся с невиданным сопротивлением и плюнул, решив: себе дороже. Проворчал только, что не удивится, если Миуру замуж никто не возьмёт. Была ещё другая девочка, вся такая светлая – казалось, единственный нормальный человек поблизости. Правда, она почему-то редко сидела на месте: постоянно что-либо поправляла – шторы там, цветы в вазе. Улыбалась вежливо. Хаято к ней сначала присматривался, пытаясь определить: есть между ними что-то, или как? Он ведь не помнил. Но потом понаблюдал и сделал вывод, что Кёко со всеми общается в такой спокойной солнечной манере. Она, кстати, тоже любила надоедливых малолеток, но оказалась куда менее задиристой, чем её подруга. И всегда приносила с собой что-нибудь вкусное из дома. Правда, попробовать ему это редко удавалось: налетали какие-то придурки, которых ещё не получилось запомнить по именам, животные, дети, и от обеда ничего не оставалось. - Ты должен экстремально поправляться! – орал ему в лицо белобрысый человек-кулак, уминая третью порцию изумительной рыбки, - А для этого, Гокудера, надо есть больничную еду! Уж они-то здесь знают толк! Живо поставят тебя на ноги! Попомни: верное сочетание белков и протеинов – вот, в чём экстремально нуждается выздоравливающий организм! Кёко, сготовь сегодня на ужин точно так же! Хаято оставалось только скрипеть зубами и с горящими глазами душить подушку, потому что о безопасности его потенциальной жертвы заботился другой идиот, который каким-то совершенно непонятным образом абсолютно верно улавливал критический момент и вовремя хватал Хаято за плечи, хотя Гокудера готов был поклясться, что в последнее время научился не допускать во внешний вид своего внутреннего Джейсона Вурхиса. Этот самый дурак смеялся весело, от души, говорил примиряюще: - Да ладно тебе, Гокудера. Ну, хочешь, мы завтра тебе настоящий рыбный фестиваль прямо здесь устроим? Отец у идиота, как Хаято понял позже, заправлял в каком-то магазине, связанном с морскими продуктами. Это было единственным ценным в Ямамото Такеши – родительский блат, как обычно, спасает бездарям жизнь. Несколько раз пришла тихая, незаметная девочка. Всё время смотрела в пол и в разговор общий вступала лишь тогда, когда к ней напрямую обращались. Сам Хаято за словом в карман не лез даже в своём нынешнем состоянии, поэтому к молчаливой гостье отнёсся с подозрением. Не понравилась она ему. Не так, как Миура. По-другому не понравилась, было в этой отрицательной окраске нечто тёмное, на грани опасности, личное. С сеньоритой не-смей-обижать-малыша-Ламбо! – просто войнушка в стиле «Дурак! – Сама дура!», немного глупая, немного детская. Несерьёзная. А здесь… глубже. Девчонка, кажется, поняла сразу и перестала появляться. Как истаяла в среду в тенях коридора, бросив украдкой печальный взгляд и тихое: - Надеюсь, всё будет хорошо… - так и носа не кажет. Н-ну… Может, и зря он…
С утра Рёхей – ну и имя! Между прочим, тоже выезжает лишь за счёт сестры. Гокудера умный, знает, что не будет в палате его – Кёко с обедами тоже реже появляться станет, - как-то очень пространно начал рассуждать, что, мол, надо бы сделать «круг победы». Случилось это после вопроса о том, вспомнил ли что-то Хаято, и его же отрицательного ответа. Тсуна на это недоверчиво отозвался: - Но как же… Ведь… - понизил голос до шёпота, - Хибари-сан… Рёхей улыбнулся во все тридцать два (неправдоподобно полный набор с его-то отношением к жизни) и с воплем «Экстриии-им!!!» вылетел в коридор, сорвав при этом закрытую дверь с петель. Хаято от такого просто челюсть уронил: дверь открывалась внутрь! Ну и силища… А вот ум… Правду говорят: если в одном месте много, в другом – недостаёт. - Н-не… Не обращай вниман-ния, Гокудера-кун… - пролепетал мелкий, поёжившись, как только ор затих вдали, на уровне первого этажа, - Старший брат иногда… ну, не очень хорошо видит преграды… Ямамото негромко рассмеялся, запустив пятерню в и без того встрёпанные волосы: - Такой уж он человек. И вот… теперь. Прошло часов десять с того разговора. Хаято сидит в постели и квадратными глазами наблюдает, как трое парней, ребёнок-пятилетка и одна смущённая девочка становятся в круг, пригибаются, обхватывают друг друга за плечи и, постояв немного таким образом, резко вскакивают с воплями: «Гокудера, вперёд! Победа!!» И всё бы, в общем-то, ничего, если бы в центре круга не стояла клетка с жёлтым птицем, нагло посматривающим на собравшихся, как на полных имбецилов. Хаято даже и не мог сразу сообразить, что его больше напрягает – этот взгляд (подозрительно знакомый. Любопытно увидеть владельца пташки) или сам ритуал (который, если уж совсем честно, на самом деле пришёлся ему по душе). Некоторое время народ, устраиваясь поудобнее после выкрика, шастает туда-сюда, и не хватает лишь отблесков огней на стенах, чтобы уверовать: это какой-то шаманский танец, а кенар – жертва богам. - Эм… Может, пора уже вернуть Хибари-сану его питомца? – голос у этого… Тсуны какой-то слишком писклявый. Странно, чего он вдруг? - Я решил так, - вдохновенно заявил Рёхей, - Если кто-то из команды не может появиться и занять своё место в почётном круге – достаточно будет использовать что-нибудь, связанное с ним. Новое экстремальное правило! А теперь, Савада, оттащи-ка этот комок перьев обратно! - Чего-о!? Да ни за что, вы все тут смерти моей хотите, что ли!?
читать дальшеСавада Тсунайоши немного отличался от остальных. У Хаято он не вызывал особого уважения, потому что у этого мелкого не было ни силы, как у Сасагавы, ни способности к адекватному ведению диалога – мялся, путался в словах, перескакивал с одной темы на другую, но не потому, что ему действительно было, что сказать – Хаято чувствовал: мальчишка просто боится тяжёлых пауз. Это был вечно чего-то пугающийся неумеха, не наделённый, к тому же, хоть какими-то мало-мальскими талантами. Из общих разговоров стало понятно, что парень – первый кандидат на вылет из школы за неуспеваемость, да и на особо удачливого в спорте человека он тоже не слишком походил. Девушки у него не было – иначе нафига он целыми днями торчит здесь? Смотрит, как побитая собака. С таким потенциальным другом лучше вообще друзей не иметь. Видно было, что на Саваде природа здорово отдохнула. Он умудрялся быть суматошным и вместе с тем – едва заметным. Вообще-то, как раз без его компании Хаято легко бы обошёлся. Гокудера в принципе не чувствовал нужды в ком-то конкретном, но против присутствия Ямамото с обоими Сасагава не возражал, в конечном итоге где-то даже немного привыкнув. Тсунайоши же откровенно раздражал. Он походил на ту девчонку, Хром, в том плане, что был таким же тихим, но если Докуро не вякала лишний раз, то Тсуна постоянно хватался за голову и подавал голос, в основном пытаясь воздействовать на полный бедлам, царивший в палате. Никто не слушал его, все отмахивались, - вежливо, дружелюбно, но всё же, - продолжали заниматься своими делами, чаще всего шумными и коллективными, и было во всей этой картине что-то… неприятное. Хаято никак не мог понять, что именно его задевает. Именно с Тсуной Хаято чаще всего отпускали погулять в парке на территории больницы. Разговор во время этих прогулок не клеился – Тсунайоши пытался что-то говорить, но Хаято, убедившись, что выбранная тема никак не относится к интересующим предметам – например, подробности его жизни в Японии, - сразу обрывал его. От голоса этой мелочи рождалась где-то внутри боль, которая прежде не беспокоила Гокудеру. Какая-то жгучая неудовлетворённость, словно тебе задан определённый алгоритм, ты умеешь следовать ему и делаешь это с радостью, он врос в тебя, этот алгоритм, стал твоей частью, тобой, но вдруг что-то происходит – ты знаешь, что существует определённый жёсткий комплекс действий, отношений. Но не получается его уловить. Никто другой не вызывал подобные ощущения – вопли с Миурой на пару; ровное, гладкое, немного равнодушное, но, в целом, нейтральное с уходом в «плюс» отношение к Сасагаве Кёко. Раздражение от вечно довольной лыбы Ямамото, и одновременно… не доверие, нет. Скорее, признание того факта, что этот парень может быть надёжным. К Рёхею – примерно то же, но менее интенсивной окраски, как если бы они с ним пересекались реже, чем с Такеши. Хаято даже готов был признать, что да, вполне возможно, он имел дело с этими ребятами в течение какого-то времени. Всё это где-то когда-то было. И только Тсунайоши Савада никак не вписывался. А, между тем, нечто связывало их. Это чувствовалось в разговорах, в поведении остальных. Тсуна говорил что-то, и во многих случаях после какой-то определённой фразы окружающие автоматически переводили взгляды на Хаято, как будто само собою подразумевалось, что он должен выдать на сказанное некую давным-давно привычную всем реакцию. - Ты можешь перестать смотреть в землю с таким видом, будто каждый встречный имеет полное право дать тебе по рёбрам? Бесит, - не выдержал на очередной прогулке Хаято. Вот ведь уткнулся чуть ли не носом, словно взгляд поднять боится. Тсуна вздрогнул и ещё ниже опустил голову. - Прости, Гокудера-кун. Скоро подойдёт Ямамото. Хотелось взять парнишку за плечи и как следует встряхнуть. - Вам не нужно гулять со мной за ручку. Не понимаю, какого фига вы вообще тут ошиваетесь. Вроде у тебя и так нелады со школой, занимался бы лучше. Впрочем, не то, что бы Хаято не понимал: Син-ян прямо сказал ему, мол, никаких побегов и дезертирства. Ну-ну. Ладно придурок Ямамото с Рёхеем, но этот-то как сможет его, Гокудеру, в случае чего остановить? Покосился на спутника. Казалось, с их первой встречи стал ещё тоньше. Кожа чуть не прозрачная, на запястьях вены рисуются. Не надо быть Сасагавой-старшим, чтобы в один удар сломать такому хребет. Вот что мешает Хаято сейчас свернуть на во-он ту тёмную аллею? Люди её стороной обходят, предпочитают солнечные дорожки. Мальчишка пойдёт за ним без вопросов, он же как овечка на поводу. Прижать его там. Можно даже и про вырезанные из памяти куски не спрашивать. Достать адрес своей квартиры – где-то ведь Хаято жил? Добраться туда, забрать шмотки и первым рейсом – домой. Не получается. Держит что-то цепко, но ласково. - Не знаешь, когда меня отсюда уже выпустят? – поддавшись непонятному порыву, спросил Хаято. С изумлением понял, что прозвучало почти… дружелюбно. Тсуна несмело улыбнулся, встречаясь с ним взглядом – Гокудера теперь первым редко к нему обращался. Но тут же нахмурился, плечи виновато поникли. - Было бы хорошо, если бы ты, Гокудера-кун, согласился побыть здесь ещё немного. - А конкретнее? - Ну… может быть… может, пару недель. - Пару недель!? Блин, мелкий, а не пойти бы тебе на хрен, а? – странное дружелюбие мигом уступило место неподдельной злобе. Да какого?.. Уже не смешно. Он-то ожидал, ну максимум – ещё сутки или пара дней. Этот парниша, конечно, пощадил его гордость и не стал называть вещи своими именами. Скажите-ка пожалуйста: «было бы хорошо» да «если бы ты согласился». Чёрта с два здесь кто-нибудь поинтересуется его согласием! - Гокудера-кун? - бесцветно позвал Тсуна, - Прости. Прости, пожалуйста, - на него просто жалко было смотреть, - Не обижайся на ме… на нас. Тебе здесь помогут. Ты… ты вспомнишь, и всё снова будет хорошо. Ты только потерпи ещё чуть-чуть. Пожалуйста, Гокудера-кун. - Мне и так хорошо. За исключением того, что держат в какой-то психушке и не дают выбраться, - зло отозвался Хаято и, даже не взглянув на собеседника, пошёл обратно.
**
В определённые часы палата всё же пустела на несколько минут, а потом снова полнилась людьми – на этот раз в медицинских халатах. Хаято таскали из кабинета в кабинет, с этажа на этаж. Наверное, он всё-таки поспешил в первый же день отказаться от кресла-перевозки. Думал об этом со злорадством: какие были возможности! – и досадой: как это он их упустил? А всё гордость. Правда, она и сейчас недовольно царапалась – парень, ты же ведь, и правда, не инвалид, руки-ноги целы, не выёбывайся лишний раз. В воздухе плясали слова «холинергическая передача», «пирацетам», «глиатилин», «церебролизин». Хаято сначала пытался припомнить что-то из курса химии, но потом бросил – если бы хотели сделать с ним что-то «не то», давно бы уже сделали. Процедуры кончались, и вновь в палату сползались уже знакомые все лица. Тсуна чаще всего появлялся первым. Хаято казалось, он вообще не уходит никуда. Может, перебирается просто на первый этаж, где попрохладнее и есть скамьи для посетителей. Однажды приволок измятую тетрадку и пару учебников, устроился тихонько в уголке, предварительно извинившись. Хаято заскучал от долгой, ставшей непривычной за последнее время тишины, спросил лениво, чем это Савада занят. Оказалось, математикой. Гокудера этот предмет не слишком жаловал (он в принципе не жаловал никакие учебные предметы, хоть они почему-то легко ему давались), но тут уж совсем не знал, чем себя занять. Забрал у Тсуны учебник, отрывисто поинтересовавшись, чего решить-то, собственно, надо. Настолько тупого ученика Хаято в жизни не видел. Ну что сложного? Берёшь схему и – вперёд, по образцу. Обезьянья работа. Впрочем, может, из него учитель тоже не особо приятный? Орать всё-таки поменьше надо, а то мальчишка вон совсем потерялся. До прихода остальных более-менее управились.
Всё это со стороны казалось веселым… наверное. Так шумно, постоянная разноголосица, и медсёстры поминутно бегают в палату, чтобы приструнить их, но отчего-то никто никогда не пытается гнать шайку. Совсем нет времени подумать: из одного угла кричит Миура, из другого задорно отвечает маленькая, удивительно ловкая китаянка И-Пин. Рёхей, рассказывая робко возобновившей свои визиты Хром о прелестях бокса, с грохотом долбит по стене, придавая словам больший вес и аргументацию. Ямамото подпевает любимой группе, сидя попеременно то на подоконнике, то на полу у кровати. Тупой телёнок Ламбо орёт и плачет, плачет и орёт. Среди всего этого беспредела носится от одного к другому Тсуна и тоже со слезами на глазах умоляет всех «быть потише», потому что «Гокудере-куну надо отдыхать!» Да, весело. Но каждый новый день всё настойчивее мучает Хаято вопрос: «Кто же все эти люди?» Смешно и грустно. Клонит в сон. И совсем не хочется веселиться.
Прекрасное воплощение заявки То, что все эмоции передаются напрямую от Гокудеры, будто бы от первого лица - отличная идея. Оно так действительно цепляет и трогает. Чувствуется привычный, характерный и вспыльчивый до мозга костей Хаято - от первой до последней строки. А его взгляд на всю Вонголу под призмой потери памяти - шикарно прописан. На мой взгляд, подходящее описание внутреннего и правдивого отношения Гокудеры к каждому. Меня даже, как не шиппера 5927, очень тронула здесь их линия. Первая встреча и в частности описание внешнего вида Тсунайоши - прелестно! Домо, автор!
miriam~lee Спасибо, что читали) И за развёрнутый отзыв. Тем более - такой лестный. Очень приятно.
Савада Тсунаёши Десятый, не грустите. А то Гокудере будет ещё хуже (это не угроза, это правда жизни) Автор - шиппер, поэтому дальше идёт романтика, флафф, терзания и много крутого Дечимо. Не вписывается в концепт заявки) Благодарю за комментарий.
господи, гоподи, господи, я щас буду громко и надывно реветь ТТ вдарьте же флаффу, автор нет, это действительно замечательно, Гокудера у вас совсем-совсем правильный, и Тсуна, бедный, как будто потерянный. Пожалуйста, продолжение *молитсо на автора* сентиментальный шиппер номер два
автор, это просто великолепно! именно то, чего хотелось ** спасибо вам огромное за исполнение.) и присоединяюсь к остальным - прошу, напишите продолжение. ** счастливый заказчик, который уже и не ждал исполнения заявки.
Большое спасибо всем за чудесные отзывы. Мне очень-очень приятно, честное слово. К сожалению, никогда не умел как следует отвечать на подобные лестные комментарии, а просто "спасибо" - вроде как пресно звучит. Но автор действительно рад-рад. Ещё раз спасибо.
счастливый заказчик, который уже и не ждал исполнения заявки Взаимно. Автор тоже отчаялся увидеть своего героя составителя такой замечательной и вдохновляющей заявки)
А я вот не шиппер, далеко не шиппер, но все равно очень хочется знать, что будет дальше. Заявка исполнена на отлично. Д а и фраза много крутого Дечимо очень интригует, интересно почитать.
Не буду оригинальной: написано потрясающе! Очень канонные герои, на мой взгляд - несмотря на предупреждение в шапке, ООСа не углядела - в неканононй ситуации. Интригующе и очень изящно поданной.
Автор, неужели есть продолжение? Или будет? Пусть оно уже не имеет отношения к изначальной заявке - но так хочется узнать, чем закончилась история...
Потрясающе! Гокудера абсолютно в характере - если допустить, что в свое время у него не щелкнуло что-то в мозгах и он не начал молиться на Цуну. Ведь объективно Цуна такой и был, каким он его здесь увидел. Проду оч хочется
Автор. Ну это же слов нет, как великолепно. И сразу видна гигантская "воспитательная работа" проведённая Десятым. До встечи с ним-грубый такой Гокудера. Это один из лучших ТсунаГоку фанфиков вообще. Может быть, потому что я очень люблю потерявших память персонажей. Но, конечно-из-за описания. До деталей красиво и чётко. Пожалуйста, напишите продолжение с ХЭ... ...или без. В любом случае, лучи любви вам.
-
-
27.07.2010 в 14:24~ 4043
читать дальше
-
-
27.07.2010 в 14:24-
-
27.07.2010 в 14:26-
-
27.07.2010 в 14:28-
-
27.07.2010 в 15:17То, что все эмоции передаются напрямую от Гокудеры, будто бы от первого лица - отличная идея. Оно так действительно цепляет и трогает. Чувствуется привычный, характерный и вспыльчивый до мозга костей Хаято - от первой до последней строки. А его взгляд на всю Вонголу под призмой потери памяти - шикарно прописан. На мой взгляд, подходящее описание внутреннего и правдивого отношения Гокудеры к каждому. Меня даже, как не шиппера 5927, очень тронула здесь их линия.
Первая встреча и в частности описание внешнего вида Тсунайоши - прелестно!
Домо, автор!
не з.
-
-
29.07.2010 в 22:05Напишите продолжение)
-
-
29.07.2010 в 23:14Спасибо, что читали) И за развёрнутый отзыв. Тем более - такой лестный. Очень приятно.
Савада Тсунаёши
Десятый, не грустите. А то Гокудере будет ещё хуже (это не угроза, это правда жизни)
Автор - шиппер, поэтому дальше идёт романтика, флафф, терзания и много крутого Дечимо. Не вписывается в концепт заявки) Благодарю за комментарий.
-
-
30.07.2010 в 07:07-
-
30.07.2010 в 08:13а то всё так грустно, что прям плакать хочется
сентиментальный шиппер
-
-
30.07.2010 в 17:02и Гокудера такой Гокудера. настоящий и правильный.
и да, автор, пожалуйста, напишите продолжение. очень хотелось бы почитать * *
не з.
-
-
31.07.2010 в 21:47нет, это действительно замечательно, Гокудера у вас совсем-совсем правильный, и Тсуна, бедный, как будто потерянный. Пожалуйста, продолжение *молитсо на автора*
сентиментальный шиппер номер два
-
-
01.08.2010 в 17:36напишите, умоляюююю *падает в ноги*
очередной шиппер 5927
-
-
01.08.2010 в 18:00-
-
02.08.2010 в 16:51счастливый заказчик, который уже и не ждал исполнения заявки.
-
-
02.08.2010 в 17:53Ещё раз спасибо.
счастливый заказчик, который уже и не ждал исполнения заявки
Взаимно. Автор тоже отчаялся увидеть
своего героясоставителя такой замечательной и вдохновляющей заявки)-
-
04.08.2010 в 14:50-
-
26.08.2010 в 23:29-
-
06.09.2010 в 17:55Жду продолжения.
-
-
27.09.2010 в 02:20-
-
16.10.2010 в 23:21-
-
17.10.2010 в 08:35-
-
01.01.2011 в 23:13-
-
01.01.2011 в 23:14-
-
06.01.2011 в 14:43-
-
08.01.2011 в 20:46Очень канонные герои, на мой взгляд - несмотря на предупреждение в шапке, ООСа не углядела - в неканононй ситуации. Интригующе и очень изящно поданной.
Автор, неужели есть продолжение? Или будет? Пусть оно уже не имеет отношения к изначальной заявке - но так хочется узнать, чем закончилась история...
-
-
09.01.2011 в 19:41-
-
10.01.2011 в 21:55*падает в общую кучу* прооодыыы Х)))
-
-
29.03.2011 в 05:11И сразу видна гигантская "воспитательная работа" проведённая Десятым. До встечи с ним-грубый такой Гокудера.
Это один из лучших ТсунаГоку фанфиков вообще. Может быть, потому что я очень люблю потерявших память персонажей.
Но, конечно-из-за описания. До деталей красиво и чётко.
Пожалуйста, напишите продолжение с ХЭ...
...или без.
В любом случае, лучи любви вам.
-
-
05.06.2011 в 12:13-
-
05.06.2011 в 22:01