1141 слово. Автор искренне верит в то, что обычных девушек (не бойцов из мафии) Кея не бьет. Кретти - это американский психолог, в числе прочего изучавший подростковую психологию. Вроде он придерживался довольно мягких методов
- Ношение такой юбки противоречит уставу школу Намимори. Переоденься. - Ойя-ойя, Кея-кун, ты наконец-то придумал способ снять юбку хоть с кого-нибудь? - Если бы ты не была девушкой, твоя челюсть была бы уже сломана. - Спасибо, что делишься со мной своими эротическими фантазиями, они с каждым днем впечатляют все больше. Хотя постоянное присутствие в них телесных повреждений немного настораживает, я бы на твоем месте сходила к хорошему психиатру. Насчет денег можешь не беспокоиться, уверена, вся школа с радостью скинется и оплатит тебе лечение. Жаль, конечно, что сейчас уже не используют электрошок… - Закрой уже наконец свой трепливый рот, травоядное. Твоя примитивная бессмысленная болтовня утомляет. - А не пошел бы ты…?
Начинался очередной учебный день. Все шло своим естественным чередом – светило солнце, голубело небо, зеленела листва, и, разумеется, ругались главы Дисциплинарного комитета и Театрального клуба, Хибари Кея и Рокудо Мукуро. Остальные ученики привычно обходили их по радиусу в два метра. Мукуро, как девушку, Хибари, конечно, не бил, но вполне мог отвести душу на попавшемся под руку несчастном обладателе неправильно завязанного галстука. Да и в критике формы бровей Кея был очень суров.
К несчастью, Касивадзаки-сенсей пришел преподавать в Намимори всего полторы недели назад и еще не успел познать все здешние правила выживания. Касивадзаки-сенсей был молод, увлекался искусством бонсай, с упоением читал Кретти и тайно мечтал получить звание «Учитель года». Поэтому само собой разумеется, что он не мог оставить очередную ссору двух учащихся без своего внимания. К сожалению, направляясь к участникам этой ссоры, Касивадзаки-сенсей не знал, что каждый пройденный шаг увеличивает его шансы получить «Учителя года» посмертно.
- Ну-ну, ребята, - ласково и доброжелательно обратился сенсей к возмутителям спокойствия, не обращая внимания на полные ужаса взгляды окружающих, - Неужели нельзя хоть раз поговорить нормально, без взаимных оскорблений? Вот вы, приятный молодой человек, Хибари-сан, насколько помню – глава Дисциплинарного комитета. А вы, милая красивая девушка…ээммм…Рокудо-сан, верно? Вы глава Театрального клуба, кажется? - Эта ее должность все равно не имеет никакого значения. Деятельность ее клуба абсолютно иллюзорна. В отличие от денег, которые школа вынуждена ему выделять. - Зато Дисциплинарному комитету школа может вообще ничего не выделять, он сам себя прекрасно обеспечивает. Выдали тонфа – крутись, как можешь, да, Кея-кун? - Друзья мои, перестаньте! Если все претензии из-за вялости вашего Клуба, Рокудо-сан, тогда поставьте, например, какую-нибудь пьесу. Как вам «Ромео и Джульетта»? Замечательная романтичная вещь! - У нас в клубе мало людей, - возразила Мукуро, с отвращением поморщившись от слов сенсея. Что-что, а вот романтика явно не была ей близка. - О чем я и говорю. Бесполезная трата средств школы. - Спокойно, спокойно! Поставьте только отрывок. Сцену с Ромео и Джульеттой на балконе, к примеру. Кстати, у меня появилась прекрасная идея! Вы двое их и сыграете! С десяток учеников вокруг бросились на пол и закрыли головы руками. К счастью, эта предосторожность оказалась лишней – Хибари Кея впервые в жизни впал в ступор. Рокудо Мукуро, так же впервые в жизни, онемела. Оба только молча смотрели на Касивадзаки-сенсея, который, в свою очередь, одарил их доброжелательной улыбкой и добавил: - Вряд ли вам понадобится много времени на подготовку, думаю, как раз успеете к школьному фестивалю через три недели. Так что я вас записываю, хорошо? Ну, удачи, - он повернулся и отправился на урок. Будущие Ромео и Джульетта все так же молча смотрели ему вслед.
История умалчивает о том, как проходили репетиции, и сколько людей, по печальной случайности заглянувших в актовый зал, были жестоко покалечены, но день премьеры наконец наступил. К счастью, программу фестиваля составляли люди, уже имевшие запоминающийся опыт общения и с Хибари и с Мукуро, поэтому их номер шел в списке последним. Наконец, ведущий объявил «Отрывок из пьесы В. Шекспира ‘Ромео и Джульетта’» и, торопливо спрыгнув со сцены, предусмотрительно отбежал поближе к двери. Занавес поднялся, и явил на всеобщее обозрение Хибари Кею. Хибари Кею в берете с пером, камзоле, коротких лосинах и туфлях с пряжками. В зале послышались задушенные смешки, но Кея обвел пространство перед собой угрожающим взглядом и произнес: - Им по незнанью эта боль смешна.
Зал быстро оценил многозначительность этой реплики. Смешки прекратились, а некоторые зрители попытались сползти с сидений пониже. Хибари произнес положенный монолог и раздраженно взглянул на балкон. После шороха и подозрительного куфуфуканья на балконе появилась Джульетта, и причина куфуфуканья стала очевидна. Зал в едином порыве ахнул. Кея скрипнул зубами. Шекспир перевернулся в гробу, снова взглянул на Джульетту и перевернулся еще раз. Мукуро была одета в тонкое лиловое платье, плотно облегающее фигуру. Все бы ничего, но размер выреза платья ненавязчиво доказывал, что отнюдь не «глаза как звезды» и не «прекрасные ланиты» привели сюда Ромео. Юная представительница Капулетти самодовольно усмехнулась и протянула: - О горе мне!
Ромео явно был с ней согласен и страстно желал реализовать предполагаемое «горе», но вынужден был ограничиться ненавидящим взглядом и продолжить свою речь. Пьеса покатилась вперед со скрипом и треском. «Влюбленные» с отвращением выдавливали из себя взаимные восхваления, зрители восхищенно вздыхали каждый раз, когда Джульетта наклонялась или облокачивалась на балюстраду балкона, а Касивадзаки-сенсея начинали терзать смутные сомненья касательно своей «прекрасной идеи». - Тебе здесь неминуемая смерть, Когда б тебя нашли мои родные… Они тебя увидят и убьют, - с надеждой заметила Джульетта. - Предпочитаю смерть от их ударов, - с искренним чувством ответствовал Ромео и после паузы нехотя продолжил, - Чем долгий век без нежности твоей.
Через несколько минут отрывок, к всеобщему облегчению, начал подходить к концу. Но неожиданно Джульетта как-то странно ухмыльнулась и произнесла: - Ты как ручная птичка щеголихи, Привязанная ниткою к руке. Ей то дают взлететь на весь подвесок, То тащат вниз на шелковом шнурке. На балконе что-то зашуршало, но Кея не обращая на это внимания процедил: - Мне б так хотелось той птицей быть! И вдруг Джульетта подняла ранее скрытую балюстрадой балкона руку. В ладони у нее был тот самый шелковый шнурок, а к нему за лапку был привязан… Хибари побледнел от ярости. Несколько зрителей упало в обморок, а оставшиеся остолбенело взирали на любимую канарейку главы Дисциплинарного комитета, трепыхающуюся и натягивающую вышеупомянутый шнурок. - Но что же это, - радостно и явно не по тексту возвестила Мукуро, - Не чудо ли произошло? Какой прелестной желтой птичкой ты стал, о, мой Ромео! Вот, значит, каков ты есть на самом деле – желт, пушист, порхающ и миниатюрен, - и, не удержавшись, добавила, - о, ку-фу-фу! - Ну, все, травоядное, - с каким-то зловещим спокойствием произнес Ромео, доставая из-под камзола каким-то неведомым образом поместившиеся там тонфа, - Как там дальше? «Спокойный сон к тебе приди И сладкий мир разлей в твоей груди»? Сейчас будет тебе сон. Джульетта, вовремя оценив ситуацию, спрыгнула с балкона и рванула за кулисы. Ромео чеканя шаг направился следом за ней. Через мгновение из-за кулис раздались крики, топот, треск крушащейся мебели и веселое чириканье. Девушек Кея не бил, но собирался над этим серьезно подумать. Когда догонит Мукуро, конечно.
Зрители начали как можно тише исчезать из зала – никому не хотелось попасть Хибари под горячую руку.
А Касивадзаки-сенсей размышлял о выявленной непригодности Кретти. Надо бы почитать того знаменитого русского… Макаренко, кажется. Касивадзаки-сенсею почему-то казалось, что тут его методы придутся как нельзя лучше.
В зале послышались задушенные смешки, но Кея обвел пространство перед собой угрожающим взглядом и произнес: - Им по незнанью эта боль смешна. боже мой, я так хорошо это представляю >D
Девушек Кея не бил, но собирался над этим серьезно подумать. Когда догонит Мукуро, конечно. вот при этой фразе у меня было ощущение, что Мукуро-тян специально обыграла все так, чтобы он догнал и "серьезно подумал"
tatto Спасибо)) Это мой любимый момент, рада, что оценили
Gulch вот при этой фразе у меня было ощущение, что Мукуро-тян специально обыграла все так, чтобы он догнал и "серьезно подумал" Мукуро - мазохистка? Автор
Serafima Mraka С десяток учеников вокруг бросились на пол и закрыли головы руками. Я плакал долго и мучительно Ну а что, они люди уже привыкшие, предусмотрительные Спасибо, рада, что доставила))) Автор
- Ношение такой юбки противоречит уставу школу Намимори. Переоденься.
- Ойя-ойя, Кея-кун, ты наконец-то придумал способ снять юбку хоть с кого-нибудь?
- Если бы ты не была девушкой, твоя челюсть была бы уже сломана.
- Спасибо, что делишься со мной своими эротическими фантазиями, они с каждым днем впечатляют все больше. Хотя постоянное присутствие в них телесных повреждений немного настораживает, я бы на твоем месте сходила к хорошему психиатру. Насчет денег можешь не беспокоиться, уверена, вся школа с радостью скинется и оплатит тебе лечение. Жаль, конечно, что сейчас уже не используют электрошок…
- Закрой уже наконец свой трепливый рот, травоядное. Твоя примитивная бессмысленная болтовня утомляет.
- А не пошел бы ты…?
Начинался очередной учебный день. Все шло своим естественным чередом – светило солнце, голубело небо, зеленела листва, и, разумеется, ругались главы Дисциплинарного комитета и Театрального клуба, Хибари Кея и Рокудо Мукуро. Остальные ученики привычно обходили их по радиусу в два метра. Мукуро, как девушку, Хибари, конечно, не бил, но вполне мог отвести душу на попавшемся под руку несчастном обладателе неправильно завязанного галстука. Да и в критике формы бровей Кея был очень суров.
К несчастью, Касивадзаки-сенсей пришел преподавать в Намимори всего полторы недели назад и еще не успел познать все здешние правила выживания. Касивадзаки-сенсей был молод, увлекался искусством бонсай, с упоением читал Кретти и тайно мечтал получить звание «Учитель года». Поэтому само собой разумеется, что он не мог оставить очередную ссору двух учащихся без своего внимания. К сожалению, направляясь к участникам этой ссоры, Касивадзаки-сенсей не знал, что каждый пройденный шаг увеличивает его шансы получить «Учителя года» посмертно.
- Ну-ну, ребята, - ласково и доброжелательно обратился сенсей к возмутителям спокойствия, не обращая внимания на полные ужаса взгляды окружающих, - Неужели нельзя хоть раз поговорить нормально, без взаимных оскорблений? Вот вы, приятный молодой человек, Хибари-сан, насколько помню – глава Дисциплинарного комитета. А вы, милая красивая девушка…ээммм…Рокудо-сан, верно? Вы глава Театрального клуба, кажется?
- Эта ее должность все равно не имеет никакого значения. Деятельность ее клуба абсолютно иллюзорна. В отличие от денег, которые школа вынуждена ему выделять.
- Зато Дисциплинарному комитету школа может вообще ничего не выделять, он сам себя прекрасно обеспечивает. Выдали тонфа – крутись, как можешь, да, Кея-кун?
- Друзья мои, перестаньте! Если все претензии из-за вялости вашего Клуба, Рокудо-сан, тогда поставьте, например, какую-нибудь пьесу. Как вам «Ромео и Джульетта»? Замечательная романтичная вещь!
- У нас в клубе мало людей, - возразила Мукуро, с отвращением поморщившись от слов сенсея. Что-что, а вот романтика явно не была ей близка.
- О чем я и говорю. Бесполезная трата средств школы.
- Спокойно, спокойно! Поставьте только отрывок. Сцену с Ромео и Джульеттой на балконе, к примеру. Кстати, у меня появилась прекрасная идея! Вы двое их и сыграете!
С десяток учеников вокруг бросились на пол и закрыли головы руками. К счастью, эта предосторожность оказалась лишней – Хибари Кея впервые в жизни впал в ступор. Рокудо Мукуро, так же впервые в жизни, онемела. Оба только молча смотрели на Касивадзаки-сенсея, который, в свою очередь, одарил их доброжелательной улыбкой и добавил:
- Вряд ли вам понадобится много времени на подготовку, думаю, как раз успеете к школьному фестивалю через три недели. Так что я вас записываю, хорошо? Ну, удачи, - он повернулся и отправился на урок. Будущие Ромео и Джульетта все так же молча смотрели ему вслед.
История умалчивает о том, как проходили репетиции, и сколько людей, по печальной случайности заглянувших в актовый зал, были жестоко покалечены, но день премьеры наконец наступил. К счастью, программу фестиваля составляли люди, уже имевшие запоминающийся опыт общения и с Хибари и с Мукуро, поэтому их номер шел в списке последним. Наконец, ведущий объявил «Отрывок из пьесы В. Шекспира ‘Ромео и Джульетта’» и, торопливо спрыгнув со сцены, предусмотрительно отбежал поближе к двери. Занавес поднялся, и явил на всеобщее обозрение Хибари Кею. Хибари Кею в берете с пером, камзоле, коротких лосинах и туфлях с пряжками. В зале послышались задушенные смешки, но Кея обвел пространство перед собой угрожающим взглядом и произнес:
- Им по незнанью эта боль смешна.
Зал быстро оценил многозначительность этой реплики. Смешки прекратились, а некоторые зрители попытались сползти с сидений пониже. Хибари произнес положенный монолог и раздраженно взглянул на балкон. После шороха и подозрительного куфуфуканья на балконе появилась Джульетта, и причина куфуфуканья стала очевидна. Зал в едином порыве ахнул. Кея скрипнул зубами. Шекспир перевернулся в гробу, снова взглянул на Джульетту и перевернулся еще раз. Мукуро была одета в тонкое лиловое платье, плотно облегающее фигуру. Все бы ничего, но размер выреза платья ненавязчиво доказывал, что отнюдь не «глаза как звезды» и не «прекрасные ланиты» привели сюда Ромео. Юная представительница Капулетти самодовольно усмехнулась и протянула:
- О горе мне!
Ромео явно был с ней согласен и страстно желал реализовать предполагаемое «горе», но вынужден был ограничиться ненавидящим взглядом и продолжить свою речь. Пьеса покатилась вперед со скрипом и треском. «Влюбленные» с отвращением выдавливали из себя взаимные восхваления, зрители восхищенно вздыхали каждый раз, когда Джульетта наклонялась или облокачивалась на балюстраду балкона, а Касивадзаки-сенсея начинали терзать смутные сомненья касательно своей «прекрасной идеи».
- Тебе здесь неминуемая смерть, Когда б тебя нашли мои родные… Они тебя увидят и убьют, - с надеждой заметила Джульетта.
- Предпочитаю смерть от их ударов, - с искренним чувством ответствовал Ромео и после паузы нехотя продолжил, - Чем долгий век без нежности твоей.
Через несколько минут отрывок, к всеобщему облегчению, начал подходить к концу. Но неожиданно Джульетта как-то странно ухмыльнулась и произнесла:
- Ты как ручная птичка щеголихи, Привязанная ниткою к руке. Ей то дают взлететь на весь подвесок, То тащат вниз на шелковом шнурке.
На балконе что-то зашуршало, но Кея не обращая на это внимания процедил:
- Мне б так хотелось той птицей быть!
И вдруг Джульетта подняла ранее скрытую балюстрадой балкона руку. В ладони у нее был тот самый шелковый шнурок, а к нему за лапку был привязан… Хибари побледнел от ярости. Несколько зрителей упало в обморок, а оставшиеся остолбенело взирали на любимую канарейку главы Дисциплинарного комитета, трепыхающуюся и натягивающую вышеупомянутый шнурок.
- Но что же это, - радостно и явно не по тексту возвестила Мукуро, - Не чудо ли произошло? Какой прелестной желтой птичкой ты стал, о, мой Ромео! Вот, значит, каков ты есть на самом деле – желт, пушист, порхающ и миниатюрен, - и, не удержавшись, добавила, - о, ку-фу-фу!
- Ну, все, травоядное, - с каким-то зловещим спокойствием произнес Ромео, доставая из-под камзола каким-то неведомым образом поместившиеся там тонфа, - Как там дальше? «Спокойный сон к тебе приди И сладкий мир разлей в твоей груди»? Сейчас будет тебе сон.
Джульетта, вовремя оценив ситуацию, спрыгнула с балкона и рванула за кулисы. Ромео чеканя шаг направился следом за ней. Через мгновение из-за кулис раздались крики, топот, треск крушащейся мебели и веселое чириканье. Девушек Кея не бил, но собирался над этим серьезно подумать. Когда догонит Мукуро, конечно.
Зрители начали как можно тише исчезать из зала – никому не хотелось попасть Хибари под горячую руку.
А Касивадзаки-сенсей размышлял о выявленной непригодности Кретти. Надо бы почитать того знаменитого русского… Макаренко, кажется. Касивадзаки-сенсею почему-то казалось, что тут его методы придутся как нельзя лучше.
не з.
А фик прекрасен! *__*
Спасибо))
Я бы Касивадзаки-сенсею не рекомендовала бы Макаренко, бо слишком гуманен для этих... м... детей
Автор не читал Макаренко, но верит вам на слово
Автор
я вас люблю.
откройтесь в умыл,а? %D
С вашего позволения, можно утащить к себе?
Заказчик.
о, автор, вы чудо *_*
не з.
Открылся))
StarlaBlaise
Тащите-тащите, мне очень приятно
Автор
Спасибо.
Спасибо вам, о, леди
Автор
Спасибо)) Хорошо, что вам понравилось
Автор
Мукуро-тян прекрасна и вхарактерна XD Кёя аля Ромео не мение прекрасен XD
Автор, умоляю, откройтесь в умыл, а?
Открылся
Автор
- Им по незнанью эта боль смешна.
боже мой, я так хорошо это представляю >D
автор, спасибо вам)
замечательно вышло :з
вот при этой фразе у меня было ощущение, что Мукуро-тян специально обыграла все так, чтобы он догнал и "серьезно подумал"
Спасибо)) Это мой любимый момент, рада, что оценили
Gulch
вот при этой фразе у меня было ощущение, что Мукуро-тян специально обыграла все так, чтобы он догнал и "серьезно подумал"
Мукуро - мазохистка?
Автор
А кто ее знает?
Я плакал долго и мучительно
Спасибо, автор, доставили))
С десяток учеников вокруг бросились на пол и закрыли головы руками.
Я плакал долго и мучительно
Ну а что, они люди уже привыкшие, предусмотрительные
Спасибо, рада, что доставила)))
Автор
Спасибо))
Автор
это было прекрасно!
Спасибо, очень приятно
Автор