T-59

[Hot Reborn!]

TYL!Вария. Последний выживший из офицеров. Со странным чувством касаться надгробных плит с именами бывших товарищей.

@темы: Вария

Comments

[Гость]

эх, долго думал, стоит ли это сюда выставлять...ну да ладно)
warning: вышло скорей по мотивам заявки + AU - Тсуна в будущем и не бывал, что вы, миром царят Миллефиоре и невесть сколько TYL!. Без ООС вообще никуда - ну, вы же понимаете

1038 слов, если знакосчиталка не врёт

Шаг за шагом, ряд за рядом – даже как-то странно осознавать, что под этими одинаково-унылыми серыми плитами покоится вся история Варии – поколение за поколением.
В руках иллюзиониста – восемь одинаковых чёрных роз, как раз под стать этим клонированным надгробиям. Франу почти что смешно – он всегда считал, что люди в варийской форме все на одно лицо, но даже представить себе не мог, что после смерти они станут ещё менее различимы.
Первые две плиты, первые две пары роз – Фран проходит их так быстро вовсе не потому, что эти два человека были ему ещё более безразличны, чем все остальные. Хотя и поэтому тоже – но всё же основной причиной является то, что он, как и немногие «старожилы» Варии, прекрасно знает – под этими плитами нет тел его бывших…товарищей, если можно так выразиться.
Вообще-то никто и не сомневался, что угрюмый увалень Леви и Луссурия станут первыми жертвами Миллефиоре, но кто бы мог представить, что с ними расправятся так, что в сплошном месиве нельзя будет различить останки бывших офицеров.
Нельзя сказать, что после их смерти как-то резко изменилась атмосфера или кто-то слишком скорбел по ним (хоть рядовые не раз жаловались, как им не хватает заботы и внимания «сестрёнки»). Что касается Франа, так сейчас он и вовсе мало что помнил об этой странной парочке, зато дальнейшая жизнь Варии ему хорошо запомнилась: случайные рядовые, временно занимавшие должности погибших офицеров, умирали один за другим на самых, казалось бы, простейших миссиях, отчего босс стал ещё более обозлённым и чрезвычайно опасным для своего окружения. Хотя иллюзионисту казалось, что Занзас, пусть и немного, но всё же попросту сожалел о потере таких преданных людей, с которыми он столько всего пережил – даже если сам босс не хотел этого признавать.
Две розы опускаются на холодный камень следующей плиты. В глаза сразу же бросается эпитафия – наверняка какая-то глупость. Впрочем, нельзя точно сказать – Фран не знает латыни и среди всех слов различает только одно: «Superbia».
Гордость. Кто бы сомневался, что именно она и сведёт мечника Варии в могилу? Уже свела.
Он был слишком горд: слишком горд, чтобы признать миссию действительно сложной, слишком горд, чтобы взять с собой отряд, слишком горд, чтобы вызвать подкрепление, когда всё пошло не по плану.
«А все остальные были просто слишком уверены в капитане», - думает Фран, точно зная, что в этом он абсолютно прав. Казалось бы, у Супербии была одна удивительная особенность – выживать даже тогда, когда это было в принципе невозможным. Так почему же она не спасла его и в тот раз?
Эта тема никогда не поднималась. Хотя иллюзионист подозревал, какова была причина: просто тогда рядом с их капитаном не было человека, который столько раз помогал Супербии выкарабкаться – десятый босс Каваллоне погиб несколькими неделями раньше.
Последняя пара роз приходится на последнего из погибших офицеров. По всем известным правилам и нормам, Фран должен был почувствовать что-то особенное, глядя на давно заржавевшие стилеты, воткнутые в землю рядом с отчего-то потрескавшейся плитой – но как бы иллюзионист ни старался, он не чувствовал ничего, кроме порывов холодного ветра.
После гибели капитана в особняке стало тихо, настолько тихо и мрачно, что жить в нём было практически невозможно – так всё это давило на нервы. Но кто бы подумал, что первым сорвётся человек («А человек ли?» - как частенько думал Фран), который не раз утверждал, что будет очень рад, если их капитан однажды не вернётся с очередной миссии.
«Неужто семпай в действительности был так привязан к нему?» - У иллюзиониста в голове не укладывалось, как же можно было вот так, в одиночку, в абсолютно безумном состоянии отправляться мстить за человека, которого всю жизнь называл либо своим слугой, либо «тупой рыбиной». В любом случае, так легко, а главное – глупо - погибнув, Бельфегор больше не заслуживал никакого уважения. Наверное. Фран всё равно не понимал, как можно кого-либо уважать – и себя в том числе.
Для последнего, самого «свежего», всего нескольконедельного надгробия вовсе не случайно не остаётся цветов – иллюзионист не хочет, чтобы по ночам ему являлся призрак босса, который и при жизни не особо-то жаловал подобные традиции. И не важно, что Фран не верит в подобную чушь – ну не признавать же ему, что за годы работы он успел привыкнуть к тому, что их «вожак» - действительно главный и к его мнению всё же стоит иногда прислушиваться… а не пытаться его изменить в выгодную для себя сторону.
Ну да, даже не пытаться – а ведь это они с семпаем всё же переубедили Занзаса, убеждённого чайлдфри, принять в их…кхм, «семейство» ребёнка, подкинутого к воротам особняка Варии в один прекрасный день. Ну а что тут такого – ведь боссу нужен был наследник, и плевать, какие ассоциации с судьбой Девятого это вызывало. Хотя до сих пор иллюзиониста преследовала мысль, что это далеко не он и даже не Бельфегор смогли так повлиять на Занзаса. Только это всё равно уже не важно – в любом случае, ничего хорошего из этого не вышло.
«Это, наверное, крайне трагично – умереть от рук собственного сына…» - думает Фран, хоть на деле не чувствует никакого трагизма. По его мнению, босс только гордиться должен был мальчишкой – ведь он сумел сделать то, что так и не сумел совершить и сам Занзас – свергнуть своего приёмного отца.
Иллюзионисту никак не удается хотя бы изобразить искреннею скорбь – потому, осознавая, что больше ему тут нечего делать, он разворачивается и идёт прочь. Единственное, что его сейчас беспокоит, – это далеко не печаль или боль, а то, что, касаясь холодными пальцами не менее холодных плит, он, кажется, осознал нечто важное. Едва ощутимо проводя самыми кончиками по каждому надгробию, Фран впервые за долгие годы не играл на публику, а именно чувствовал. Чувствовал, что потерял нечто не такое уж и необходимое, но, тем не менее, нужное; он и вправду чувствовал, что и сам сейчас должен быть рядом со всеми этими людьми – да хоть по той же логике - иллюзионисты всегда же считались самым слабым, первоочерёдно выбывающим из игры в мафию звеном. А ещё он прекрасно понял, что нет ему больше тут места: уже завтра в особняке Варии появится новый состав элитного отряда - сын Занзаса и его семья, в которую Фран, естественно, ну никак не вписывается. Потому ему и хочется убраться отсюда как можно скорее.
Возможно, среди этих чувств и было одно, до сего момента незнакомое и необъяснимое – но над этим уже как-то не хотелось задумываться. Ну не хотелось вновь зацикливаться на Варии – ведь сколько всего ещё существует для парня в этом мире.
«Ничего. Ничего больше не существует», - проносится в голове. Только разницы, в принципе, уже никакой.

[zebadiah]

честно - сам хотел заявку исполнять.
только на месте Франа - Скуало все же.

у вас получилось прекрасно. =З
откроетесь?

не з.

[антикавай]

хм, а вот я не представляю себе Скуало как последнего выжившего...но это уже такое дело)
в общем, рад, что вам понравилось

автор

[великолепный Штайнер]

это чудесно **

[Strega Eloise aka Dolore Mukur]

No comments.

[антикавай]

Tempesta ., Strega Eloise aka Dolore Mukur
спс ^^

[Ql.]

Это великолепно.

[MyTrueColors]

шикарно.