Энма|Цуна. AU. Перемена мест. Шимон - самая сильная семья, Вонгола - самая слабая и полузабытая. Однако отношения между хранителями сохраняются. Зависть Энмы к Цуне.
882 слова. Господи, заказчик, это просто божественная заявка, вот не знаю, честно. Я ее безнадежно испортила Т_Т заказчик, я честно вас люблю, вот.
Когда новичок на ломаном итальянском объясняет, что он, собственно, здесь забыл, Энма лишь недовольно хмурится, потирая скулу. Еще бы - жалкий, слабый, а улыбается, как... как мать Тереза. Всепрощающе, светло, чисто, и хочется улыбаться в ответ, но Энма лишь сжимает губы в упрямую тонкую линию. Рядом с Савадой Тсунаеши ошиваются два громких идиота: один строит из себя женушку, другой лишь посмеивается да треплет свои непослушные волосы. И они не нравятся Козарту даже больше, чем мелкий Тсуна. Юноша садится на свободное место за соседней партой, кивает в знак приветствия, Энма оборачивается и пристально разглядывает его пару мгновений. Есть в нем что-то… что-то такое, что заставляет испытывать глупый трепет. Тсуна таращится на него пару мгновений в ответ, но потом начинается урок, на котором Савада выкладывается в своей никчемности на все сто процентов, и Козарт теряет ощущение света. Ненадолго, правда. В конце школьного дня Энма собирает своих Хранителей в особняке Шимон, долго разговаривает с ними о новых учениках. Они заинтересовали каждого. Даже Каору не смог остаться равнодушным, ведь первым делом после занятий Ямамото направился на школьный стадион и восторженно носился по нему с битой. Энма нехотя рассказывает о Саваде, и Адельгейт хмурится, небрежным движением поправляет юбку и заявляет, что Тсунаеши – никчемный слабак. Ведь у них есть Энма – сильнейший, лучший босс. Но что-то заставляет Энму задуматься.
- Мы должны защищать вас до церемонии наследования, - помявшись, доверился Тсуна через несколько дней, и Энма, неприятно пораженный, вскинул брови: - Кто вы? – зачем нужна защита сильнейшим? Энма бы убил любого, кто попробовал усомниться в своей власти. Любого, даже если бы это был один из его Хранителей. - Эм… Я Небо Вонголы, а это мои Хранители, - несчастно вздыхает Тсуна, видимо, заучив глупый текст. Так называемые хранители напоминают стадо баранов. Один баран и есть - пятилетняя хнычущая корова. Козарт не говорит такого вслух. - Нам не нужна защита таких, как вы. - Не смей оскорблять Десятого! – вскидывается Гокудера Хаято, и Энма презрительно косится на него из-под отросшей челки. Тсуна худо-бедно усмиряет строптивого Хранителя, и тот вновь преданно косится на Саваду из угла. Если бы он был собакой, его хвост давно бы оторвался, уши зачахли, а вой превратился бы в жалкий хрип. Цирк. - У нас приказ Девятого, - говорит Тсуна. – Я надеюсь, это не помешает нам стать друзьями, - он протягивает руку, кажется, для рукопожатия, кивает головой, будто поклонившись. Фиг поймешь, что у них там за традиции, у этих японцев, но Энма улыбается внезапно очень искренне и протягивает руку в ответ.
***
Энма наблюдает за ними уже целый месяц. Они настоящие придурки, это вонгольское отребье. Какая от них защита – Каору, не применяя своих способностей, смог бы перебить каждого из них. Слабые, безнадежные, настоящие придурки. Но как они друг на друга смотрят! В моменты их гляделок Энма думает, что Каору они порвут на части, если кому-то из семьи будет угрожать опасность. Даже социопат Хибари нет-нет, а взглянет с каким-то намеком на гордость: смотрите, мол, как я их выдрессировал, своих тупых травоядных. Джули даже свою элегантную задницу не приподнимет, чтобы броситься на защиту Энмы, что бы он там ни втирал ему по этому поводу. Энма знает, он проверял однажды. Гокудера Хаято пойдет за своим Десятым в рай, в ад или в уборную. Ямамото готов защищать их обоих до последней капли крови, об этом говорит его взгляд: легкомысленный до безумия, но в то же время резкий, в самую душу. Хибари никогда не признается в этом никому, но за любого из них готов забить не просто до смерти, а и там найдет и душу вытрясет. Нелюдимое дитятко Хром и тупая корова такие же, а про бешеного Сасагаву и говорить нечего. Энма завидует. Темной, сжигающей, казалось бы, все светлое завистью. Он не может так: Тсунаеши наивный, добрый, светится, как чертова лампочка, и Энма, не замечая часто, начинает подсвечивать в ответ. Он тоже хочет такого. У него нет друзей, он не верит в дружбу и взаимопомощь, его Хранители расчетливые, холодные, они Семья, потому что их связывает какое-то там детство. В этом отношении Савада Тсунаеши в десятки раз сильнее, и Козарт позорно пасует перед этой силой. Он тоже хочет такую, как ребенок, завидев яркую большущую машинку за витриной. Савада даже не осознает своего счастья, наверное.
***
- Так надо, Савада Тсунаеши. Вы слабы и должны исчезнуть, – говорит Энма, прижимая ботинком Тсуну к земле. По лицу Тсуны стекают струи дождя, вымывающего душу из природы. А Тсуна ничего не говорит, смотрит. Смотрит в душу, в глубину, где Козарт не верит своим словам, смотрит туда, куда сам Энма не сможет заглянуть никогда. И этот его взгляд пробирает до дрожи. Отсыревшая челка Савады расползается по лицу тонкими темными прядями, и он свободно стряхивает ее, жмурясь на мгновение, давая Энме возможность отдышаться. Пламя на лбу Тсуны подрагивает, вроде бы неровное, но это, черт побери, только кажется. Такого пламени Козарт тоже никогда не видел: оно чище светло-голубого неба, ярче разгоряченного солнца, яростнее урагана и спокойнее облака. Энма убирает ногу и, неуклюже покачнувшись, падает ничком возле Тсуны. Тот не двигается, а по лицу юноши текут слезы бессильной зависти и ярости, укрепившихся за месяцы знакомства. - Я ненавижу тебя, - шепчет Энма в землю и слышит глухие шлепки рядом. Он поднимает лицо и видит потрепанные ботинки с брюками Савады. – Убей меня. Сейчас. Тсунаеши протягивает руку, желая помочь подняться, и его пламя, в последний раз дрогнув, исчезает, возвращая наивный до простоты взгляд. Взгляд истинного Неба. Энма забывает, что такое зависть, глядя в его глаза.
Я, как придурок, сижу с разинутым ртом. Я. В. Восторге. Аииититититити, боже-боже, это - великолепно! Это - потрясающе! Автор - Вы шедевральны!! Откройтесь немедля!!!! Оргх, я хотееел, хотел этого *____* чорт возьми. Вы - прекрасны.
- Ты любишь рыбные палочки? - Да - Ты любишь брать их в рот? - Ну да, люблю! - Значит ты рыбоёб! - Что за мать твою нахер? Я не голубой и я не рыба! - Но ты же любишь рыбные палочки?? - Да люблю! - Тогда ты рыбоёб! (c)
отличное исполнение заявки! просто дух захватывает
Очень интересная заявка и блестящее исполнение. ))) Спасибо заказчику за идею, автору - за бережное исполнение, обоим - за любовь к героям. Это так слышно здорово. ))
Мимопроходящий читатель вас теперь тоже любит - двоих и сразу. ))
-
-
19.11.2010 в 20:49заказчик, я честно вас люблю, вот.
Когда новичок на ломаном итальянском объясняет, что он, собственно, здесь забыл, Энма лишь недовольно хмурится, потирая скулу. Еще бы - жалкий, слабый, а улыбается, как... как мать Тереза. Всепрощающе, светло, чисто, и хочется улыбаться в ответ, но Энма лишь сжимает губы в упрямую тонкую линию. Рядом с Савадой Тсунаеши ошиваются два громких идиота: один строит из себя женушку, другой лишь посмеивается да треплет свои непослушные волосы. И они не нравятся Козарту даже больше, чем мелкий Тсуна. Юноша садится на свободное место за соседней партой, кивает в знак приветствия, Энма оборачивается и пристально разглядывает его пару мгновений. Есть в нем что-то… что-то такое, что заставляет испытывать глупый трепет. Тсуна таращится на него пару мгновений в ответ, но потом начинается урок, на котором Савада выкладывается в своей никчемности на все сто процентов, и Козарт теряет ощущение света. Ненадолго, правда.
В конце школьного дня Энма собирает своих Хранителей в особняке Шимон, долго разговаривает с ними о новых учениках. Они заинтересовали каждого. Даже Каору не смог остаться равнодушным, ведь первым делом после занятий Ямамото направился на школьный стадион и восторженно носился по нему с битой.
Энма нехотя рассказывает о Саваде, и Адельгейт хмурится, небрежным движением поправляет юбку и заявляет, что Тсунаеши – никчемный слабак. Ведь у них есть Энма – сильнейший, лучший босс. Но что-то заставляет Энму задуматься.
- Мы должны защищать вас до церемонии наследования, - помявшись, доверился Тсуна через несколько дней, и Энма, неприятно пораженный, вскинул брови:
- Кто вы? – зачем нужна защита сильнейшим? Энма бы убил любого, кто попробовал усомниться в своей власти. Любого, даже если бы это был один из его Хранителей.
- Эм… Я Небо Вонголы, а это мои Хранители, - несчастно вздыхает Тсуна, видимо, заучив глупый текст. Так называемые хранители напоминают стадо баранов. Один баран и есть - пятилетняя хнычущая корова. Козарт не говорит такого вслух.
- Нам не нужна защита таких, как вы.
- Не смей оскорблять Десятого! – вскидывается Гокудера Хаято, и Энма презрительно косится на него из-под отросшей челки. Тсуна худо-бедно усмиряет строптивого Хранителя, и тот вновь преданно косится на Саваду из угла. Если бы он был собакой, его хвост давно бы оторвался, уши зачахли, а вой превратился бы в жалкий хрип. Цирк.
- У нас приказ Девятого, - говорит Тсуна. – Я надеюсь, это не помешает нам стать друзьями, - он протягивает руку, кажется, для рукопожатия, кивает головой, будто поклонившись. Фиг поймешь, что у них там за традиции, у этих японцев, но Энма улыбается внезапно очень искренне и протягивает руку в ответ.
***
Энма наблюдает за ними уже целый месяц. Они настоящие придурки, это вонгольское отребье. Какая от них защита – Каору, не применяя своих способностей, смог бы перебить каждого из них. Слабые, безнадежные, настоящие придурки.
Но как они друг на друга смотрят! В моменты их гляделок Энма думает, что Каору они порвут на части, если кому-то из семьи будет угрожать опасность. Даже социопат Хибари нет-нет, а взглянет с каким-то намеком на гордость: смотрите, мол, как я их выдрессировал, своих тупых травоядных.
Джули даже свою элегантную задницу не приподнимет, чтобы броситься на защиту Энмы, что бы он там ни втирал ему по этому поводу. Энма знает, он проверял однажды.
Гокудера Хаято пойдет за своим Десятым в рай, в ад или в уборную. Ямамото готов защищать их обоих до последней капли крови, об этом говорит его взгляд: легкомысленный до безумия, но в то же время резкий, в самую душу. Хибари никогда не признается в этом никому, но за любого из них готов забить не просто до смерти, а и там найдет и душу вытрясет. Нелюдимое дитятко Хром и тупая корова такие же, а про бешеного Сасагаву и говорить нечего.
Энма завидует. Темной, сжигающей, казалось бы, все светлое завистью. Он не может так: Тсунаеши наивный, добрый, светится, как чертова лампочка, и Энма, не замечая часто, начинает подсвечивать в ответ.
Он тоже хочет такого. У него нет друзей, он не верит в дружбу и взаимопомощь, его Хранители расчетливые, холодные, они Семья, потому что их связывает какое-то там детство. В этом отношении Савада Тсунаеши в десятки раз сильнее, и Козарт позорно пасует перед этой силой. Он тоже хочет такую, как ребенок, завидев яркую большущую машинку за витриной. Савада даже не осознает своего счастья, наверное.
***
- Так надо, Савада Тсунаеши. Вы слабы и должны исчезнуть, – говорит Энма, прижимая ботинком Тсуну к земле. По лицу Тсуны стекают струи дождя, вымывающего душу из природы. А Тсуна ничего не говорит, смотрит. Смотрит в душу, в глубину, где Козарт не верит своим словам, смотрит туда, куда сам Энма не сможет заглянуть никогда. И этот его взгляд пробирает до дрожи. Отсыревшая челка Савады расползается по лицу тонкими темными прядями, и он свободно стряхивает ее, жмурясь на мгновение, давая Энме возможность отдышаться. Пламя на лбу Тсуны подрагивает, вроде бы неровное, но это, черт побери, только кажется. Такого пламени Козарт тоже никогда не видел: оно чище светло-голубого неба, ярче разгоряченного солнца, яростнее урагана и спокойнее облака. Энма убирает ногу и, неуклюже покачнувшись, падает ничком возле Тсуны. Тот не двигается, а по лицу юноши текут слезы бессильной зависти и ярости, укрепившихся за месяцы знакомства.
- Я ненавижу тебя, - шепчет Энма в землю и слышит глухие шлепки рядом. Он поднимает лицо и видит потрепанные ботинки с брюками Савады. – Убей меня. Сейчас.
Тсунаеши протягивает руку, желая помочь подняться, и его пламя, в последний раз дрогнув, исчезает, возвращая наивный до простоты взгляд. Взгляд истинного Неба.
Энма забывает, что такое зависть, глядя в его глаза.
-
-
21.11.2010 в 01:24Я. В. Восторге.
Аииититититити, боже-боже, это - великолепно! Это - потрясающе!
Автор - Вы шедевральны!! Откройтесь немедля!!!!
Оргх, я хотееел, хотел этого *____*
чорт возьми. Вы - прекрасны.
-
-
21.11.2010 в 01:24Вы все еще меня любите?)
-
-
21.11.2010 в 06:37Очень понравилось *0*
-
-
21.11.2010 в 12:49BlancRouge рада, спасибо))
а.
-
-
21.11.2010 в 12:50BlancRouge рада, спасибо))
а.
-
-
22.11.2010 в 15:30Шиппер счастлив.Автор,я вас любить.
Только все-таки Энму зовут Козато)) Козарт - это дружбан Джотто.
-
-
22.11.2010 в 19:02Большое вам спасибо)
Про Козато вечно забываю Т_Т спасибо)
а.
-
-
22.11.2010 в 19:27Шик *о* Автор, я вас очень любить **
-
-
22.11.2010 в 19:28-
-
22.11.2010 в 23:34-
-
23.11.2010 в 21:31-
-
28.11.2010 в 16:27-
-
29.12.2010 в 19:38-
-
14.01.2011 в 23:24Спасибо заказчику за идею, автору - за бережное исполнение, обоим - за любовь к героям. Это так слышно здорово. ))
Мимопроходящий читатель вас теперь тоже любит - двоих и сразу. ))
-
-
14.01.2011 в 23:30я вас тоже люблю)))
-
-
09.04.2011 в 03:24-
-
04.06.2011 в 01:56Все-таки Вонгола 10 сильна!