Тапки принимаются. Бета ищется. Без юмора старалась. У меня все. 274 слова
- Бел-семпай. - вновь тянет надоевший голос. Лучше будильника уже работает. Результативнее. Подушка, найденная сонным сознанием принца, летит в Франа. Принц, естественно, промахивается. Кидать что-то в таком состоянии, да еще и наугад – не самая лучшая идея. Потому что в руки кохаю попадает хоть безобидное, но действенное оружие. Фран, ничуть не жалея принца, которого уже минут двадцать не может добудиться, кидает метательный снаряд со всей силы, с размахом, превращая его в своего рода пушечное ядро. Он, конечно же, попадает. Бельфегор, по неосторожности заснувший на краю огромной кровати, добитый подушкой наконец падает на пол. От громкого стука иллюзионист чуть морщится, предвкушая скорые разборки. Где-то за кроватью, еще не вставший, но окончательно проснувшийся, потирающий ушибленную часть тела, Бельфегор грязно ругается. В Франа вновь летит та же подушка, на этот раз точно в цель. Но он умудряется поймать ее прямо перед носом. Когда иллюзионист откидывает более ненужную вещь в сторону, открывая себе обзор, принц уже совсем рядом. Бельфегор явно очень и очень зол, тыкает в наручные часы, показывающие время – без одной минуты полночь. Фран думает, что очень вовремя разбудил принц, как и планировал. 175 Однако, Фран не дает ему озвучить негодование, говорит сам, чуть приподнимая зеленую бровь: - Бел-семпай, Вы чего? Сегодня же Рождество. И мысль маленький проказник додумать тоже не дает. Приподнимается на цыпочки и чуть подается вперед, чтобы дотянутся до принца. И целует. Бельфегор не может описать это чувство. Ему и тепло и удивительно. Но главное то, что раздражение исчезает, как гнилой туман под теплыми лучами солнца. Лягушонок - холодный, неприступный, и тут вдруг… согревает. Длится поцелуй не долго. Прерывает его Фран, мягко, но решительно отталкивая от себя принца и, чуть улыбаясь, что редко увидишь, негромко говорит: - А это был мой подарок, Бел-семпай.
274 слова
- Бел-семпай. - вновь тянет надоевший голос. Лучше будильника уже работает. Результативнее.
Подушка, найденная сонным сознанием принца, летит в Франа. Принц, естественно, промахивается. Кидать что-то в таком состоянии, да еще и наугад – не самая лучшая идея. Потому что в руки кохаю попадает хоть безобидное, но действенное оружие.
Фран, ничуть не жалея принца, которого уже минут двадцать не может добудиться, кидает метательный снаряд со всей силы, с размахом, превращая его в своего рода пушечное ядро. Он, конечно же, попадает. Бельфегор, по неосторожности заснувший на краю огромной кровати, добитый подушкой наконец падает на пол. От громкого стука иллюзионист чуть морщится, предвкушая скорые разборки. Где-то за кроватью, еще не вставший, но окончательно проснувшийся, потирающий ушибленную часть тела, Бельфегор грязно ругается.
В Франа вновь летит та же подушка, на этот раз точно в цель. Но он умудряется поймать ее прямо перед носом. Когда иллюзионист откидывает более ненужную вещь в сторону, открывая себе обзор, принц уже совсем рядом. Бельфегор явно очень и очень зол, тыкает в наручные часы, показывающие время – без одной минуты полночь. Фран думает, что очень вовремя разбудил принц, как и планировал. 175
Однако, Фран не дает ему озвучить негодование, говорит сам, чуть приподнимая зеленую бровь:
- Бел-семпай, Вы чего? Сегодня же Рождество.
И мысль маленький проказник додумать тоже не дает. Приподнимается на цыпочки и чуть подается вперед, чтобы дотянутся до принца. И целует.
Бельфегор не может описать это чувство. Ему и тепло и удивительно. Но главное то, что раздражение исчезает, как гнилой туман под теплыми лучами солнца. Лягушонок - холодный, неприступный, и тут вдруг… согревает.
Длится поцелуй не долго. Прерывает его Фран, мягко, но решительно отталкивая от себя принца и, чуть улыбаясь, что редко увидишь, негромко говорит:
- А это был мой подарок, Бел-семпай.
не заказчик.