YB-27.

[Hot Reborn!]

Мукуро|Тсуна. AU. Сны наяву в витринах и зеркалах. "Зачем ты меня преследуешь?"

@темы: Мукуро, Тсуна

Comments

[Гость]

Предупреждение: фраза изменена и открытый конец.

1384

Когда все меняется? Тсуна не знает, просто в какой-то день в зеркале он видит другого человека. Разноцветные глаза оценивающе смотрят на него, а потом лукаво щурятся. Довольный смех бьет по ушам. Тсуна в панике отшатывается и вылетает из ванной.
В школе все по-прежнему, от того и нереально осознавать, что подобное происходит именно с ним – не наделенным никакими особыми талантами. Он идет мимо магазинов с ярко-раскрашенными вывесками и дорогим товаром, выставленным на всеобщее обозрение, а по стеклам следом крадется невзрачная тень. Дома, в ванной, он завешивает зеркало полотенцем и все равно ночью не может заснуть от жутких звуков – скрежет ногтей не спутать ни с чем.
Утро встречает его тяжелой головой и веками, будто обсыпанными песком. Мама внимательно оглядывает его и велит остаться дома. Подойдя к первому попавшемуся зеркалу, Тсуна с тоской созерцает свой болезненный вид.
- Ку-ку!
- А-а-а!
- Вот и поздоровались. – Усмешка реальная, как и голос, доносившийся глухо, словно через стену.
- Ты кто? – почти набравшись смелости, спрашивает Тсуна.
- Мукуро.
Он только сейчас замечает, что у парня в зеркале разноцветные глаза – красивый синий и непонятный красный. У людей не бывает красных глаз.
- Ты призрак? – Осмеливается на вопрос паренек.
- Конечно, - с пафосом начинает речь Мукуро, - я всю жизнь живу в зеркалах, и ты тот, кто смог пробудить меня своим жалким видом!
- И вовсе не жалким, - обижается Тсуна.
Мукуро задерживает на нем ироничный взгляд, губы его слегка подрагивают, как думает Тсуна – из-за смеха.
- Хорошо, крайне мужественным. Вас устроит такая интерпретация?
Тсуна несколько секунд непонимающе смотрит на Мукуро, а затем с криком «И-и-и! Привидение!» сломя голову бежит в свою комнату. Знакомство состоялось.

Весь оставшийся вечер парень сидит в интернете, изучая материал. Когда тени сумерек насыщенно заливают своей темной краской город за окном, он встает и, порывшись в ящике комода, достает карманное зеркало.
- Ну, привет, - неуверенно говорит он своему отражению.
- Доброго вечера, - доносится знакомый голос, а в зеркале появляются цветные глаза.
- Я тут подумал, что если ты привидение, то у тебя должно быть желание? Последняя воля, которую ты не успел воплотить в жизнь.
- Конечно, - благосклонно кивает призрак. – Ты умный мальчик.
- Итак, чего ты хочешь? – польщено зардевшись, спрашивает Тсуна.
- Ты уверен, что хочешь это узнать? – глаза щурятся, а в голосе появляются медовые интонации.
- Конечно! Я сделаю все, что в моих силах! – горячо уверяет Тсуна, малодушно желая вернуть свою прежнюю жизнь.
- Тогда… ОТДАЙ МНЕ СВОЕ ТЕЛО! - Алый глаз вспыхивает опасным огнем.
- И-и-и?! – Зеркало улетает куда-то под кровать, но заразительный смех, нет, оскорбительный хохот, еще долго звучит в ушах.

И вот с тех самых знаменательных пор Мукуро начинает его преследовать.
- Зачем тебе это? – в сотый, тысячный раз спрашивает Тсуна разноглазого колдуна.
- Мне скучно, - пожимает плечами тот.
- А я-то тут причем? – сам он раздражается не в пример чаще, безнаказанно срываясь на незнакомце.
- Ты забавный, - смеется тот, - только жестокий, - добавляет чуть тише.
Что значит последнее, Тсуна предпочитает не думать.
- Интегралы взорвут мне мозг, - привычно жалуется он в пустоту, зная, что будет услышан.
- Глупый Тсунаеши, - хихикает дамское зеркальце в яркой лаковой оправе из алого пластика, которое пришлось купить взамен разбитому.
- Глупый Мукуро, - тут же обижается Тсуна и со вздохом укладывает голову на тетради. - Не хочу учиться.
- В чем проблема? Давай поменяемся, - сладко юлит колдун.
- З-заткнись уже, - бурчит Тсуна. Ему стыдно признавать, но общество Мукуро начинает нравиться. Стыдно и неловко осознавать, что то и дело витают мысли: «А если бы он был человеком из плоти и крови, мы бы так же подружились?». И тут же находит ответ: «Навряд ли». Такие как Мукуро всегда в центре внимания, популярные у девчонок, любимцы учителей – так высоко, не дотянешься. А он в этой негласной иерархии - на самом низком месте. Так что радоваться надо, пока есть, кому пожаловаться, посмеяться над показанным в зеркале происшествием на улице и снова лежать на кровати и болтать ни о чем. С Мукуро хорошо.
***
- Качаться тебе надо, Тсунаеши-сама, - издевательски комментирует Мукуро, оглядывая сквозь зеркало в мужской раздевалке худосочного мальчишку. Это его любимое время – когда Тсуна не может возразить под прицельными взглядами одноклассников и он может себе позволить сказать многое из того, что останется непроизнесенным дома у Тсуны. Мальчишка судорожно натягивает на себя форму и пытается побыстрее скрыться от оценивающего взгляда обводящего контуры тела, впрочем, не только контуры. Лихорадочный румянец всегда можно списать на жару и последствия физкультуры, но Мукуро льстит, что это – из-за него.
В Тсуне есть все то, чего лишен он сам: жизнелюбивый, искренний, смешной, теплый…
Он смотрит на него через призму зеркала и думает, как бы хорошо было стоять рядом, толкаться в узком проходе и вместе смеяться над выражением лица учителя, когда Тсуна первый раз в жизни сдал норматив вовремя; сидеть на парте во время перемены и уплетать очередную сладкую булку, запивая колой, защищать от всего мира в лице нагловатых одноклассниках и помогать заливать царапины зеленкой или йодом, как Тсуна сам делает каждый вечер, морщась и сдерживая слезы обиды на мир.
А на деле – всегда с жадным любопытством смотрит из окон школы, а после уроков скользит вслед за ним по витринам и стеклам проезжающих машин, болтает ни о чем, дразнится, красуясь и невзначай появляясь перед прохожими. Тсуне всегда было любопытно, почему он явился именно ему, а на деле все просто – немногие верят в чудеса. Вот и взрослые подходили поближе к странному отражению, смотрели и отворачивались, бормоча под нос чушь про новые технологии и тупую рекламу. Подростки терли глаза и брели своей дорогой, незаинтересованные в парне-с-витрин. Иной раз останавливалась девчонка, восторженно смотрела на длинную синюю прядь ниже пояса, правильные черты лица и бралась за фотоаппарат.
… Тсуне неважна его внешность, так же как то, кем он был раньше и откуда столько знает. Мукуро долго смеялся, когда Тсуна робко спросил, не колдун ли он. А мальчишка, и не скажешь, что скоро окончит школу, сидел красный и фыркал от смущения, пока он сам комментировал буйное воображение «одного своего знакомого». С Тсуной хорошо.
Настолько, что в один момент до боли хочется коснуться, пройти сквозь преграду и дотронуться – по-настоящему. И Тсуна как-то это понимает, просит маму купить огромное зеркало в полный рост и ставит у себя в комнате рядом с кроватью. Смешно. И грустно. Они стали жертвами собственных чувств. И когда Тсуна говорит, что хочет прикоснуться к нему, хотя бы понарошку, Мукуро отворачивается, отходит назад, в глубь зеркала, но ладонь, изнутри прижатая к вечной границе, лучше всяких слов говорит, что ему не все равно. Он ничего не чувствует, когда снаружи на холодную серебристую гладь ложится чужая рука, и их пальцы идеально совмещаются. Не чувствует, но внутри его жжет предательское тепло. «Не все равно», - эхом отдается в ушах.
- Ближе, - беззвучно шепчет он, и лицо мальчишки совсем рядом, отделяемое тонкой, почти несуществующей преградой. И поцелуй, смазанный, неживой, да, насквозь фальшивый, тем не менее, заставляет поверить, что у него есть сердце, которое стучит как ненормальное, глядя в знакомые глаза и почти ощущая губы его личного палача. Тсуна его убивает.
***
На следующий день непривычно тихо. Он даже едва не просыпает школу, а все потому, что нет Мукуро. Тсуна всматривается в зеркала, зовет его, но те показывают только сонного паренька с взъерошенными волосами и удивлением, застывшим в глазах. И в школе сразу становится непривычно тихо. Карманное зеркальце одиноко лежит в недрах сумки, а у сладкой булки горький привкус. Всего несколько часов, а ему уже не хватает того. Глупости. Сам же хотел избавиться, сам же хотел спокойной жизни – так получите. А ночью в глазах застыли слезы и комок в горле. Бросил. Наигрался и бросил. Все это время жил в иллюзиях, а спали – и не стало нужно настоящее. Он засыпает, сжимая в руке красный овал зеркальца, и ночью ему снится, как они целуются, уже – по-настоящему.
А колдун исчезает насовсем: пропадает из витрин города, зеркала в мужской раздевалке, где каждый раз едко прокомментировал физическое состояние Тсуны, из ванной, и в карманном зеркальце не кривит больше губы в улыбке… Исчезает туманом с лучами утреннего солнца, но остается в сердце Тсуны.
А дни летят, и учебный год заканчивается, обрывая разом все муки Тсуны. Школа растеряла свою опасность, последний день в ее стенах наполняет легкие каким-то особым наркотическим воздухом. Он чувствует себя так, словно сбросил с шеи тяжелую цепь. И получая сертификат об окончании, Тсуна по-настоящему искренне улыбается.
Взрослая жизнь началась, но Тсуна знает, что увидев подмигнувшие в витрине разноцветные глаза, он просто улыбнется в ответ - потому что верит.

[{Alice}]

Ух ты,как мило,романтично и печально.**
Просто мимо пробегала.

[Гость]

{Alice} Спасибо) Я рада, что сказанного вами удалось достичь.

[Волк Ларсен]

*_*
Господи, это прекрасно.
не з.

[Гость]

Волк Ларсен мне очень приятно это слышать зеркала такой кинк ^^

[NeruBobovai]

Очень интересно у вас получилось. Так приятно читается, немного грустно, но в меру)
Да, зеркала - такой кинк))
не з., но благодарный читатель

[Гость]

NeruBobovai за "приятно читается" отдельное спасибо)) недремлющий автор, чо XD

Хорошо получилось, но грустно)

[Гость]

Савада Тсунаёши сяб) заказчик, явите свою аватарку

[Гость]

Не оправдавшиеся ожидания от исполнения гарантированы.

1376 слов.

Тонкие пальцы аккуратно дотрагиваются зеркала, там, где отражены приоткрытые губы, ведут неспешно по их линии, затем поднимаются выше, по щеке, по черной дорожке от уголков широко распахнутых глаз, и касаются вязкой карамели радужки. Пронзает болью, руки скрючиваются, становятся похожими на вороньи лапы. А из глаза начинает вытекать горячая карамель, оставляя ожоги на коже.
Тсуна в ужасе отшатывается от зеркала.
Тсуна просыпается.
Вскидывается на постели, накрывая глаза холодными ладонями, и сжимает руки в кулаки, когда убеждается в том, что всё в порядке, что всё лишь сны. Снова.
Бессильно выдыхая, Тсуна поднимается и идет в ванну – уснуть он больше не сможет, а будильнику нужно отсчитать еще восемьдесят три минуты до того, как официально наступит утро и с кухни потянет ароматом утреннего чая и свежестью: в это время года Нана любит открывать по утрам окно, тихо напевая легкую мелодию из любимого сериала.
Щелкнув выключателем, Савада медлит: страшно посмотреть в зеркало. Это уже некий ритуал – до того, как полоска мужества полностью наполнится и даст возможность взглянуть на отражение, Тсуна непременно смотрит на кольцо Неба, неуверенно его вертит на пальце, затем шумно выдыхает, переводит взгляд на полотенца около зеркала, а потом, оставив глаза закрытыми дольше, чем обычно требуется человеку для того, чтобы моргнуть, наконец, смотрит прямо себе в глаза. Красные, испуганные оленьи глаза.
Всё это занимает не больше полминуты, но за это время ладони успевают вспотеть, живот заболеть из-за нервов, а жизнь – быть проклятой.
Обычное утро обычного дня.
Тсуна почти привык. Почти.

На уроке, как обычно, невыносимо скучно. Возможно, в силу того, что Савада не понимает ничего из слов учителя – хотя слово «интеграл» звучит красиво, – возможно, в силу того, что последний раз он полноценно спал недели полторы назад, а возможно, просто потому, что Тсуна слишком мудр, чтобы утруждать себя пониманием какой-то там математики. Так говорит Гокудера-кун, а он парень умный, все тесты пишет на высший балл, ему можно верить, думает Савада, в очередной раз отчаянно зевая.
Из полудрёмы Тсуну вырывает внезапный шум слева. Он вздрагивает, открывает глаза и смотрит за окно, на источник мерзкого звука: белый голубь царапает когтями подоконник, с виду будто старается удобней устроиться. Заметив, что Тсуна смотрит на него, он дважды постучал клювом в стекло. У Савады похолодели ладони.
«Снова этот голубь...» - со страхом думает он, спугивая жуткую птицу. Та кивает и срывается с подоконника.
- Савада Тсунаёши, что ты делаешь? – спрашивает учитель, смотря на ученика удивленным взглядом.
- Я... П-простите, просто т-там птица... – смотря на пустую тетрадь, произносит Тсуна, стремительно краснея.
- Какая еще?.. – хмурится преподаватель, и тут же отмахивается, - Неважно. Иди к доске, раз руки поднимаешь – сразу две! Какое рвение!
По классу прошелся смешок. Только Гокудера с первой парты с восторгом проследил за своим боссом, думая, что тот всё же гениален во всём.
День выдался неудачным.
Тсуна привык.

Конца последнего урока Савада ждал со жгучим нетерпением: за сегодня он получил, пожалуй, все оценки, что только можно заработать – конечно же, все они как на подбор, и хотел домой сильней обычного. Какое-то непонятное чувство преследовало его еще с первого урока из-за той птицы. Тсуна видел раньше её во сне – или не во сне? – в одном из оживших витражей. Голубь тогда поцарапал его острым стеклом когтей, когда хотел сесть на плечо.
А на утро Савада обрабатывал дрожащими руками порезы.
Хотелось поскорей дойти до дома – вон, уже и Ямамото с Гокудерой, переругиваясь (перешучиваясь – по версии Такеши), идут к нему – и либо сидеть на кухне с мамой, помогать ей чем-нибудь, если это совместимо с собственными возможностями, или запереться в комнате наедине с PSP. Друзей он приводить не хотел только потому, что не хотел их втягивать во что-то, чего сам не понимает. Он до сих пор умудрялся скрывать происходящее от Реборна. Или думал, что скрывает от него – с этим репетитором никогда не знаешь наверняка. Хотя даже ребята чаще обычного спрашивают о том, как дела и всё ли хорошо. Но у них, слава богу, дел по горло: у Ямамото совсем скоро большая игра со сборной другой школы, Гокудера почти полностью поглощен созданием какого-то своего алфавита и статьями из научных журналов, Рёхей экстремально тренирует новичков в своём клубе, Хибари... Поэтому они замечают только мешки под глазами и еще большую рассеянность.
В общем, домой, пока не сработал закон о том, кого последним помянешь...
Тсуна тепло улыбнулся друзьям, но улыбка быстро погасла.
- Джудайме, что-то случилось? – озабоченно спросил Хаято, сведя брови на переносице.
Ямамото нахмурился, но вопросов задавать не стал.
А Савада неверяще смотрел на разбитого голубя под окнами школы. И понимал: только он это видит. Эти белые и алые осколки на яркой траве.

Небо похоже на уродливую чешую издыхающей рыбы: облака лезут одно на другое, врезаются друг в друга, закрывают собой слепое солнце, походя на убогое бельмо; сухие жабры горного хребта на горизонте уже задевают острыми краями болезного цвета светило. И почему-то кажется, что так было если не всегда, то уже очень давно, просто на это никто не обращал внимания. Не придавал значения.
Тсуна неотрывно смотрит на небо – небо неотрывно смотрит в него.
Весь мир – стекло и бетон. Все люди – кожа и кости.
Небо неотрывно смотрит в себя, и силится понять, почему в воздухе всё ощутимей запах грозы, с какого берега этот пыльный, горячий ветер, из-за которого не хочется открывать глаза.
Это – будущее. Это – то, что случится через каких-то десять-пятнадцать лет, шепчет кто-то недосягаемый.
- Тсунаёши-кун ведь не хочет, чтобы это случилось? – шепчут травы.
- Тсунаёши-кун ведь не хочет, чтобы люди страдали? – приносят ветра.
- Тсунаёши-кун ведь не хочет такого для всего мира? – раздается у самого уха, чувствуется влажное дыхание, но у Тсуны нет сил ни для того, чтобы повернуться и посмотреть на человека, - а это точно человек, Савада знает – ни даже для того, чтобы произнести хоть слово. Он, как сломанная кукла, просто сидит с чуть наклоненной вбок головой, на желтой сухой траве, а спину поддерживают чьи-то обжигающие руки.
И так всю вечность. И еще половину от следующей.
Тсуна думал, что не проснется никогда.
Открыв глаза и вдохнув прохладный ночной воздух, думает, что больше не хочет просыпаться и засыпать.

Сегодня в школе переполох: на учеников Средней Намимори стали совершать жестокие нападения. Говорят, что в больницу попали даже члены Дисциплинарного Комитета. В голове не укладывается, что таких, как они, можно избить. И вроде как всё это проходило мимо, хранилось на периферии сознания, пока в больницу не попал Рёхей.
Реборн говорит, что в этих жертвах есть логика. И то, что Сасагаве выбили пять зубов – тоже не случайно.
Попивая горячий эспрессо, Реборн говорит, что Тсуна – тот, кто со всем справится.
Савада не возражает – он просто не реагирует на слова репетитора, отрешенно смотря в стену и нервно расчесывая кожу на тыльной стороне руки.
Внутри всё выворачивается гораздо больше, чем наизнанку: Тсуна уже знает, что завтра он встретит «очень важного человека». Говоря в рамках приличия, конечно.

Тсуна стоит по колено в ледяной воде пруда, заросшего лилиями и камышами. Всё окружено живой стеной непроходимого леса и кустарников, с которых едва не капают на сырую землю тяжелые багровые ягоды. Над водой сумеречный туман, оседающий под ногтями, обманчиво цепляющийся за кожу, лоснящийся к Тсуне; ноги целуют рыбы.
Шаг, еще шаг – Савада идет уверенно, здесь и сейчас он не знает, что такое страх глубины, не помнит, что не умеет плавать. Только продолжает идти, погружая в воду пальцы, перебирая крохотных цветных рыбок.
В воде отражается небо в плевках звёзд, почти невидимый молочный туман и человек, прошедший Шесть Путей для того, чтобы достигнуть своей цели. Цели, безотчетно идущей на середину пруда – вода уже лижет хрупкие выступающие косточки ключиц.
- Зачем ты меня преследуешь?
Мукуро улыбается и тихо смеется. Тсуна замирает, как замирал всякий раз слыша этот смех во сне-жизни.
- Тсунаёши-кун, посмотри на себя.
Он послушно опускает голову, смотря на своё отражение зеркальной глади. Глаза поблекшие, синие от холода губы, и какие-то неуловимые изменения в своем лице. Савада скорее чувствует, чем видит.
- Посмотри. Это – тот человек, что всё разрушит. И всё спасет.
Тсуна зачарованно следит за тем, как он, окутанный туманом, меняется: черты лица становятся более тонкими, взрослыми; меняется разрез глаз, меняется их цвет – карамель трескается и падает крохотными осколками на зеркало, а на её месте расцветает синий цветок в левом и алый – в правом глазу. И какие-то не свои, чужие мысли проскальзывают в сознание.
Тсуна распахивает глаза и ныряет под воду, под зеркала, чтобы вернуть себе себя самого. Там, в зазеркалье, он видит два ярких цветка – синий и алый – и чувствует тепло чужих ладоней на спине, чужих губ на лбу, глазах, своих губах.
Водяные лилии взрываются взмахами белоснежных крыльев птиц.
Завтра...

[Гость]

Про интегралы - это коллективное бессознательное, похоже оО

[Милое Травоядное]

Оба исполнения понравились.
Ни каким боком не заказчик.

[regeneration]

они шикарны!!!!!!!

[regeneration]

можно утащить к себе? авторы 1 и 2?

[Гость]

Милое Травоядное
Спасибо за отзыв **

regeneration
И вам спасибо)
Против ничего не имею.)

а2.

[Милое Травоядное]

Гость
Всегда рада.

[Гость]

Милое Травоядное мне даже интересно, что у меня вам не понравится :З а1
regeneration берите)

[regeneration]

а раскройтесь тогда пожалуйста, авторы :3

[Hrms.]

Оба исполнения прекрасны. ** Большое спасибо авторам. ))) Можно утащить в дневник? =)
И да, поддерживаю просьбу о разкритии.

Собственно, проснувшийся заказкик. ))

[Тэн Морган]

Первый автор открывается первым XD
Заказчик-сан *_*
С указанием авторства - можно)

[requiem rain]

Логичное продолжение раскрытия.)

Asakura des.
Спасибо вам за заявку, и да, тоже даю добро :3

[Милое Травоядное]

MorGun
Мы снова встретились

Ваше творчество не может не понравиться

[Тэн Морган]

Милое Травоядное

[Милое Травоядное]

тут только и остается,что посмеяться.:3

[Лунный дождь]

ух какик шикарные исполнения читая первое, еще и прослезилась

[Тэн Морган]

Crowned Clown спасибо) ну право, там все хорошо...
а1

[Лунный дождь]

MorGun правда-правда? а мне их так жаль было, особенно Мукуро Т__Т

[Luky-chan]

Ух ты, завораживает! )