Не совсем сонгфик, но сама идея была навеяна именно этой песней. Предупреждение: ООС
Зарисовка на 920 словДесятый, ты знаешь, мне всегда хотелось писать стихи. Стихи о затянувшейся осени. Я ведь любил осень, несмотря на то, что Япония в это время года такая мокрая – прямо как моя подушка, когда совсем уже нет сил. В моем больном воображении часто возникали причудливые очертания, незнакомые силуэты, забавные рифмы и звонкие такты. Но, знаешь… Я не мог просто так взять чистый лист и заставить его говорить моими словами. Все буквы путались в одну большую лужу, и я в ней тонул, растворяясь в собственном забвении. Я не помнил себя. Не помнил от боли, не помнил от одиночества, не помнил от усталости после битв и вечной тоски по чему-то необъяснимому и, наверное, многим совсем непонятному. Я просыпался утром, поднимал голову с тетради и понимал, что мне опять снилось небо. Пронзительно голубое, чистое – и, мне казалось, что в нем я видел твою беззаботную улыбку. Мне снились редкие золотые облака над темнеющими реками, снились какие-то острые шпили, увенчанные крестами, снились мраморные ступени, виделись страшные чугунные звери у ворот – чудилась трудная дорога наверх. Я просыпался с чувством, что все понял и осознал, но уже к вечеру, когда я снова брался за тетрадь и пытался оформить свои мысли на листе бумаги, то ничего не получалось. Знаешь, Десятый, я очень любил жизнь. Жизнь с тобой. И я лелеял ее, особенно когда ты целовал мои руки и губы, нежно, словно первое весеннее солнце целовало просыпавшуюся землю. Мне было радостно от того, что на свете есть ты, ну, и, может быть, еще вкус горьких дорогих сигарет. Однако… время мчалось вперед, безжалостно отнимая у нас все то, что мы создавали с таким трудом. Зима пролетела незаметно, весна как-то сама собой прошла, и наступило жаркое лето… Лето, которое мы прожигали так, как только могли. Мы старались всегда быть вместе – целовались жадно, горячо, как будто каждый из этих поцелуев был последним. Мы любили друг друга так, как никто до нас не любил. Мы занимались сексом так отчаянно-страстно, осознавая, что этот маленький мирок, созданный нами и только для нас мог рухнуть в любую минуту. Мы сбегали от реальности, понимая, что надежды почти не осталось. Только иногда прохладный дождь питал засохшую почву моей души, и мне снова хотелось верить. Да-да. Не удивляйся. Я всегда верил. Не в бога, нет. Я верил в нас, Десятый, в тебя и меня, верил в то, что мы сможем преодолеть что угодно, и, даже когда твои губы шептали мне на ухо, что все будет хорошо, а взгляд твердил об обратном – я тоже верил. Но, чем стремительнее летело время, чем ближе подходила осень, тем больше меня захлестывало отчаянье. С твоей смертью вся моя вера полетела к чертям. Мои мысли путались и лились через край. Я кричал от безысходности, кляня весь этот мир, порывался разодрать глотку каждому из причастных к твоему убийству – но все это быстро утрачивало смысл. Тебя не было рядом. Я уже не понимал, на что могу уповать, но, чтобы хоть как-то цепляться за жизнь, продолжал носить на безымянном пальце золотое кольцо, которое ты подарил мне на мое двадцатилетие. К слову, на твоей мертвенно холодной руке блестело точно такое же. Пока смерть не разлучит вас… Такие слова произносит священник, когда принимает перед алтарем клятву влюбленных. А у нас не было священника и этих бессмысленных слов тоже. Был только ты, ты, Десятый, и твое обещание быть рядом со мной вечно… После твоей смерти я потерял ощущение пространства и времени. Я резался об осколки нашего прошлого, не хотел принимать настоящее и совершенно не видел будущего. Иногда я просил чего-то. В основном забвения, шанса начать все сначала, чтобы махнуть с тобой на другой конец света и забыть о нашем предназначении. Каждый день я комкал в руках исписанные нескладными стихами бумажные листы. Я писал для тебя, я писал про тебя, а теперь… Только небу известно все о нашем сиротстве и о боли, что связана клятвой молчания. Зачем, Десятый? Зачем? Почему ты закрыл меня собой? Я не понимаю, мне больно об этом думать. Больно потому что в тот момент, когда пуля прошила тебе висок, я почувствовал, что еще одна такая же – свинцовая, гадкая, смертоносная пробила мне грудь. Без тебя я просто не смогу найти себе применение в жизни. Куда я пойду? Мне нет места нигде – слишком много взвешенной гордости, страданий и тоски по полету. Порой, я думал о смерти, о самоубийстве, перебирал в голове десятки способов, но… я не попаду в Рай – на мне слишком много чужой крови. И в Ад меня не возьмут – огонь во мне. Десятый, Тсуна – я больше не могу выдерживать все это. Забери меня к себе – я задыхаюсь, мне душно от бессилия. Но ты не слышишь меня, поэтому, я так и остаюсь здесь, балансируя на грани между миром странных отрывочных снов и миром болезненной реальности. Слез давно нет, есть только скорбь и сжигающее чувство вины за то, что не смог тебя уберечь, за то, что предал твою веру. А во что ты верил, Десятый, во что? Наверняка в чистоту человеческой души и светлое будущее, даже не подозревая о том, что твоя вера предельно иллюзорна. Это обман, обман, придуманный людьми, нежелающими принимать реальность такой, какая она есть. Гнется вереск к земле, потемнел горизонт, облака тяжелеют, в них все меньше просветов. Прости меня, Десятый. Не смотря на то, что я разучился верить, я заставлю себя принять иллюзию о существовании нитей судьбы, дающих надежду на то, что когда-нибудь мы встретимся снова. Встретимся в мире, где не будет разногласий и войн, где мы сможем жить, не боясь потерять друг друга. В этом мире, я буду ждать тебя, Тсуна. Но кто знает, чем обернутся холода и потери для того, кто умел верить? И кто знает, когда над водою взойдёт голубая звезда для того, кто умел ждать?
-
-
28.02.2011 в 21:19Предупреждение: ООС
Зарисовка на 920 слов
-
-
05.03.2011 в 20:59Автор, быстро сюда!
Откройтесь...
Зокащщщег
-
-
05.03.2011 в 22:45рада, что понравилось )
автор, собственно ^ ^
-
-
24.03.2011 в 15:59Понравилось, в общем.
-
-
24.03.2011 в 19:50домо )