Джотто | Джи. Десятая Вонгола решает уничтожить все кольца, чтобы никто больше не стремился воспользоваться их губительной силой. Размышления Джи, страх Джотто покинуть этот мир и больше никогда не встретиться со своим хранителем. Прощальный секс. "Когда они уничтожат кольца, мы исчезнем?" - "Я не знаю. Не знаю."A+
-
-
23.06.2011 в 22:35автор заранее просит прощение за небеченный текст.
возможно, хотелось не этого, но тем не менее вот
Сумрак напал на маленькую Итальянскую деревушку. Люди спешили по домам, и постепенно улица Пише начала утихать. Деревушка загорелась блёклыми огоньками, живущими в домах её жителей. Джотто провёл пальцем по стеклу, оставляя длинный след.
- Когда мы всё это создавали, у меня даже в мыслях не было, что это кому-то навредит, - задумчиво произнёс он. Сзади его обняли тёплые, родные руки, и тихий шёпот обжёг ухо:
- Я знаю...
- Люди действительно меняются вместе с цифрами в календаре.
Ожидание - очень тяжёлая вещь, особенно когда ждать того, чего ты не знаешь. Это страшнее смерти - пытка души, почти что вечность. Почти. Ожидание порождает страх и радость - дело случая. В данном случае ожиданием назывался ком в горле, страх и отчаянье. Такого Джотто не испытывал никогда, даже веся на волоске от смерти, потому что он почти никогда не ждал.
Осторожно смахнув с носа прядь, Примо откидывается в объятья на Джи и тяжело вздыхает:
- Всё же мне кажется, что время, в котором жили мы - лучшее, неповторимое. Тогда люди, казалось мне, никогда не испытывали такого разрушительного страха, какого они испытывают сейчас. Думаю, что мы бы нашли выход. Раньше просто были другие времена, - задумался Джотто. - То, что они уничтожат - некая медаль, имеющая две стороны: если её повернуть «правильной» стороной, она защитит, если же пренебрегать ею, то ничего хорошего не будет. Сила не имеет разум, - за неё должны думать люди.
- Джотто, - приглушённо сказал Джи, - у людей разные ценности, ты это должен знать, не маленький уже.
Резко развернувшись, Джотто впился глазами в друга, наигранное спокойствие исчезло и вместо него пришла горесть и тревога.
- Эти люди убивают то, чем мы жили всю жизнь, - тихо говорит он, вцепляясь в белую ткань рубашки со всей силой. Джотто говорит, что не может ненавидеть. Он говорит, что непонятное чувство сжирает его изнутри. Он говорит, что боится.
Ценности были разные и у Первых Хранителей. У Хранителя Грозы, в первую очередь, главной ценностью являлся сам он. Джи его за это никогда не судил. Что ж, в какой-то мере это действительно было правильно, только вот умер он раньше всех. Желание жить угасает подсознательно всегда, когда некого защищать кроме себя. А всю жизнь защищать себя очень сильно надоедает.
Хранитель Солнца имел очень большую и значимую ценность - веру. В людей, в себя, в религию. Он верил до самого конца, и считал, что это правильно. Но, просто так бывает, - неважно какая вера, сильная или слабая, - когда перестаёшь верить. Простое колебание - и Бог уже не на твоей стороне. Бог отвернулся.
Хранитель Облака ценил свободу. Он считал, что это самое дорогое, что может быть у человека, и тот, кто лишал себя свободы добровольно - глупец да и только. Хранитель Облака не знал, что никогда не от кого не зависеть - самая большая глупость, какая только может существовать.
Хранитель Тумана любил власть. Ради неё он готов был продать свою душу дьяволу. Но так, как он сам являлся чуть ли не дьяволом, и ему попусту было жаль себя, он решил сделать проще - порвать верность в клоки и перечеркнуть дружбу горькой властью и ложью. Увы, Хранитель Тумана даже не догадывался, что прожить дольше юности, имея в любовницах власть, невозможно.
Хранитель Дождя жил гармонией и доверием. Он считал, что в каждом человеке есть добро, и рано или поздно оно выходит наружу. Он ошибался. У некоторых доброта выходить наружу просто не хотела. Ожидание доброты от человека, у которого это качество, словно иная личина, запрятана где-то глубоко - самая глупая и смешная горечь. Потому что это настолько грустно, что иногда хочется улыбаться и верить в людей снова и снова.
Джотто дышит так тихо, словно угасает:
- Мне надоело, - говорит он. - Я устал ждать, я больше не хочу ждать. Тебе самому это всё не надоело?
Вроде бы всё хорошо: расправленная кровать у ободранной временем стены, мягкий свет от восковой свечи, синий ковёр, утративший свою синеву - всему есть своё время.
Всё хорошо.
- Да что ты понимаешь? - кричит Джи, вскакивая со стула. - Что ты знаешь? Неужели ты просто так создавал всю свою жизнь то, что тебе дорого больше всего? Тебе плевать на нас?
- Джи...
- Да что? Пусть они себе в задницу засунут свои амбиции. Я не могу вот так просто позволить этим соплякам всё уничтожить! Ты просто не понимаешь, что это всё значит для меня. Беги, Джотто, беги же от проблем! Прячься так, как всю жизнь прятался. Закрой глаза... нет, лучше открой и смотри, как они убивают нас, то, что раньше было спасением для сотни людей, то, во что люди нашего времени верили! А сейчас, блять, это просто-напросто детская игрушка, попавшая в руки нашим потомкам, у которых современный мир и воспитание выжали последние мозги.
Слова Джи - пощёчины, сильные, настолько протяжные и разрушающие, что знобит душу.
Успокоение было найдено в ненавязчивых поцелуях - сильный антидот от жгущих ран и дыр в рассудке. Он знал всё. Он чувствовал всю боль Джи, забирая её поцелуями. Ненавязчивые прикосновения губами к шеи жгли тревогу, и на смену ей приходило спокойствие. Джи поддаётся этим мучительно-сладким губам, откликается на нежные прикосновения холодных рук и не верит...
- Ты так и ничего не понял, Джотто. Я оказался прав - ты опять бежишь.
Вонгола устало закрывает глаза и прижимается губами к губам. Простое движение губ к губам, заставляющее желать вечность в лице человека, который подарил когда-то такую вот жизнь, насыщенную яркими событиями, такую, которую прожить не стыдно и не жалко.
Громко выдохнув в губы Джотто, Джи обвивает его шею руками. Его тело просит, мысли желают, а губы стонут. Эти чувства похожи на отыгрыш в фильме - приторные, что от них даже во рту слащаво.
- Что ты хочешь добиться этим бездействием, Джотто? - спрашивает Джи, прерывая очередной поцелуй.
- Бездействием иногда можно добиться иногда большего, чем действиями, - устало отвечает Джотто, расстёгивая пряжку ремня на своих брюках.
Это - ценность похоти. Её, оказывается, тоже надо ценить, ибо без неё скучно. То, что делает Джотто, сложно называть любовью по умолчанию. Эта любовь другая, физически другая. Она необходима им обоим. Джи необходимы ласки внизу живота, чувство того, как Джотто делает ему минет, иногда покусывая побагровевшую головку члена. Ему необходимо чувствовать его мягкие губы на коже плоского живота, и знать, что всё это - проявление любви, только для него. Джи легонько берёт Джотто за подбородок и тянет его на себя, а потом целует, кусая мягкие губы Вонголы. Возбуждённая плоть трётся о бедро Джотто, давая намекнуть его хранителю, что это почти что предел. Осторожно надавливая влажными пальцами на тугое колечко, стараясь не причинить боли, Джотто разглядывает в полумраке лицо Джи. Он замечает, что уголки его губ чуть припущены вниз, а линия подбородка очень бледная и тонкая - немного напоминает полумесяц, ресницы скрывают взгляд. Джи яростно кусал плечи, шею, соски, царапал спину и приглушённо стонал, как раненный зверь. Вталкиваясь внутрь, Вонгола слышит слабые всхлипы:
- Дж...жотт...ооо... Я не хочу... Не хочу рас...ставаться... Не..у...жели м..мы тоже исчез..нем?
Очередной удар по душе.
- Я не знаю, Джи, правда - не знаю.
- Не бросай меня…
Это утро исчезало в молочном тумане, вырывая сердце у ночи, царствующей здесь почти что вечность и кусочки ценностей из сердец вечно юных.
-
-
24.06.2011 в 00:18не з, просто крокодил)
-
-
24.06.2011 в 07:52благодарю.)
а.
-
-
25.06.2011 в 06:581161слово:
Сумрак напал на маленькую итальянскую деревню. Люди спешили по домам, и постепенно улица Пише начала утихать. Деревушка загорелась блёклыми огоньками, живущими в домах её жителей. Джотто провёл пальцем по стеклу, оставляя длинный след.
- Когда мы всё это создавали, у меня даже в мыслях не было, что это кому-то навредит, - задумчиво произнёс он. Сзади его обняли тёплые, родные руки, и тихий шёпот обжёг ухо:
- Я знаю...
- Люди действительно меняются вместе с цифрами в календаре.
Ожидание - очень тяжёлая вещь, особенно, когда ждать того, чего ты не знаешь. Это страшнее смерти - пытка души, почти что вечность. Почти. Ожидание порождает страх и радость - дело случая. В данном случае ожиданием назывался ком в горле, страх и отчаянье. Такого Джотто не испытывал никогда, даже вися на волоске от смерти, потому что он почти никогда не ждал.
Осторожно смахнув с носа прядь, Примо облокачивается на Джи и тяжело вздыхает:
- Всё же мне кажется, что время, в котором жили мы - лучшее, неповторимое. Тогда люди, казалось мне, никогда не испытывали такого разрушительного страха, какого они испытывают сейчас. Думаю, что мы бы нашли выход. Раньше просто были другие времена, - задумался Джотто. - То, что они уничтожат - некая медаль, имеющая две стороны: если её повернуть «правильной» стороной, она защитит, если же пренебрегать ею, то ничего хорошего не будет. Сила не имеет разум, за неё должны думать люди.
- Джотто, - приглушённо сказал Джи, - у людей разные ценности, ты это должен знать, не маленький уже.
Резко развернувшись, Джотто впился глазами в друга, наигранное спокойствие исчезло, вместо него пришла горесть и тревога.
- Эти люди убивают то, чем мы жили всю жизнь, - тихо говорит он, вцепляясь в белую ткань рубашки со всей силой. Джотто говорит, что не может ненавидеть. Он говорит, что непонятное чувство пожирает его изнутри. Он говорит, что боится.
Ценности были разными и у Первых Хранителей. У Хранителя Грозы, в первую очередь, главной ценностью являлся сам он. Джи его за это никогда не судил. Что ж, в какой-то мере это действительно было правильно, только вот умер он раньше всех. Желание жить угасает подсознательно всегда, когда некого защищать кроме себя. А всю жизнь защищать себя очень сильно надоедает.
Хранитель Солнца имел очень большую и значимую ценность - веру. В людей, в себя, в религию. Он верил до самого конца, и считал, что это правильно. Но, просто так бывает, - неважно какая вера, сильная или слабая, - когда перестаёшь верить. Простое колебание - и Бог уже не на твоей стороне. Бог отвернулся.
Хранитель Облака ценил свободу. Он считал, что это самое дорогое, что может быть у человека, и тот, кто лишал себя свободы добровольно – глупец, да и только. Хранитель Облака не знал, что никогда ни от кого не зависеть - самая большая глупость, какая только может существовать.
Хранитель Тумана любил власть. Ради неё он готов был продать свою душу дьяволу. Но так, как он сам являлся чуть ли не дьяволом, и ему попросту было жаль себя, он решил сделать проще - порвать верность в клоки и перечеркнуть дружбу горькой властью и ложью. Увы, Хранитель Тумана даже не догадывался, что прожить дольше юности, имея в любовницах власть, невозможно.
Хранитель Дождя жил гармонией и доверием. Он считал, что в каждом человеке есть добро, и рано или поздно оно выходит наружу. Он ошибался. У некоторых доброта выходить наружу просто не хотела. Ожидание доброты от человека, у которого это качество словно иная личина, запрятана где-то глубоко - самая глупая и смешная горечь. Потому что это настолько грустно, что иногда хочется улыбаться и верить в людей снова и снова.
Джотто дышит так тихо, словно угасает:
- Мне надоело, - говорит он. - Я устал ждать, я больше не хочу ждать. Тебе самому это всё не надоело?
Вроде бы всё хорошо: расправленная кровать у ободранной временем стены, мягкий свет от восковой свечи, синий ковёр, утративший свою синеву - всему есть своё время.
Всё хорошо.
- Да что ты понимаешь? - кричит Джи, вскакивая со стула. - Что ты знаешь? Неужели ты просто так создавал всю свою жизнь то, что тебе дорого больше всего? Тебе плевать на нас?
- Джи...
- Да что? Пусть они себе в задницу засунут свои амбиции. Я не могу вот так просто позволить этим соплякам всё уничтожить! Ты просто не понимаешь, что это всё значит для меня. Беги, Джотто, беги же от проблем! Прячься так, как всю жизнь прятался. Закрой глаза... Нет, лучше открой и смотри, как они убивают нас, то, что раньше было спасением для сотни людей, то, во что люди нашего времени верили! А сейчас, блядь, это просто-напросто детская игрушка, попавшая в руки нашим потомкам, у которых современный мир и воспитание выжали последние мозги.
Слова Джи - пощёчины, сильные, настолько протяжные и разрушающие, что знобит душу.
Успокоение было найдено в ненавязчивых поцелуях - сильный антидот от жгущих ран и дыр в рассудке. Он знал всё. Он чувствовал всю боль Джи, забирая её поцелуями. Ненавязчивые прикосновения губами к шеи жгли тревогу, и на смену ей приходило спокойствие. Джи поддаётся этим мучительно-сладким губам, откликается на нежные прикосновения холодных рук и не верит...
- Ты так и ничего не понял, Джотто. Я оказался прав - ты опять бежишь.
Вонгола устало закрывает глаза и прижимается губами к губам. Казалось бы, это простое движение, но оно заставляло желать вечность в лице человека, который подарил когда-то такую вот жизнь, насыщенную яркими событиями, такую, которую прожить не стыдно и не жалко.
Громко выдохнув в губы Джотто, Джи обвивает его шею руками. Его тело просит, мысли желают, а губы стонут. Эти чувства похожи на отыгрыш в фильме - приторные, что от них даже во рту слащаво.
- Чего ты хочешь добиться этим бездействием, Джотто? - спрашивает Джи, прерывая очередной поцелуй.
- Бездействием иногда можно добиться иногда большего, чем действиями, - устало отвечает Джотто, расстёгивая пряжку ремня на своих брюках.
Это ценность похоти. Её, оказывается, тоже надо ценить, ибо без неё скучно. То, что делает Джотто, сложно называть любовью по умолчанию. Эта любовь другая, физически другая. Она необходима им обоим. Джи необходимы ласки внизу живота, чувство того, как Джотто делает ему минет, иногда покусывая побагровевшую головку члена. Ему необходимо чувствовать его мягкие губы на коже плоского живота, и знать, что всё это - проявление любви, только для него. Джи легонько берёт Джотто за подбородок и тянет его на себя, а потом целует, кусая мягкие губы Вонголы. Возбуждённая плоть трётся о бедро Джотто, давая намекнуть его хранителю, что это почти что предел. Осторожно надавливая влажными пальцами на тугое колечко, стараясь не причинить боли, Джотто разглядывает в полумраке лицо Джи. Он замечает, что уголки его губ чуть припущены вниз, а линия подбородка очень бледная и тонкая - немного напоминает полумесяц, ресницы скрывают взгляд. Джи яростно кусает плечи, шею, соски, царапает спину и приглушённо стонет как раненный зверь. Вталкиваясь внутрь, Вонгола слышит слабые всхлипы:
- Дж...жотт...ооо... Я не хочу... Не хочу рас...ставаться... Не..у...жели м..мы тоже исчез..нем?
Пощёчина по душе.
- Я не знаю, Джи, правда, не знаю.
- Не бросай меня…
Это утро исчезало в молочном тумане, вырывая сердце у ночи, царствующей здесь почти что вечность, и кусочки ценностей из сердец вечно юных.
-
-
27.06.2011 в 17:23заказчик порадовался после длинной страшной сессии. аригато )
-
-
27.06.2011 в 17:31вам спасибо за заявку. )
-
-
26.11.2011 в 18:45-
-
26.11.2011 в 18:57заявка, прохожий, увы обязала это описать. сама думаю, что это здесь было бы не уместно, но слово заказчика - закон. ещё каюсь сама - не умею писать хорошие постельные сцены. (
но, спасибо Вам за отзыв. :3
автор~
-
-
26.11.2011 в 19:08И, да, спасибо за такого уставшего Джотто. Мило *Г*
-
-
26.11.2011 в 19:12Джотто люблю в особенности, между прочим. больше Савады.) поэтому за то, что за него вы похвалили меня отдельно, особенно спасибо. :3
-
-
26.11.2011 в 19:30Люблю таких вот уставших персонажей. Особенно вхарактерных. И тут такая усталость, от которой они не могут отказаться — настолько к ней привыкли. Еще раз спасибо))))
-
-
14.05.2015 в 00:25