α-8

[Hot Reborn!]

TYL!Тсуна | TYL!Гокудера. Гокудеру похищают не с целью выкупа, но с целью экономического шантажа. Все финансисты Вонголы умоляют Тсуну не соглашаться на условия, Тсуна колеблется и в результате начинает получать посылки с пальцами Гокудеры. Не deathfic!

@темы: Тсуна, Хаято

Comments

[Гость]

Когда влюбляешься в заявку, как-то забываешь, что не умеешь писать.
СПАСИБО за это чудо, дорогой заказчик-сан. И простите меня за это все.

Затесались прочие вонголята. Флешбеки. Фетиш автора. Пожалуй, ООС. Я пытался обойтись без шиппинга вообще *рыдает*. Концовки нет, если заказчик хотел ее. Я не знаю, чем все кончилось. Потому не десфик. Я очень надеюсь на это.

3046 слов

Safe and sound

- Я не понимаю, синьор Сальваторе. Вы сами только что сказали, что у Вонголы достаточно денег для…
- Вот именно. Не понимаете, синьор. Если бы дело было в этом, похитители потребовали бы выкуп. Похоже на то, что они прекрасно осведомлены о том, сколько у вас денег.
- Но кто…
- Не в том вопрос, кто, дон Вонгола. А в том, что возможно при этом, а что нет.
Тсуна подавил судорожный вздох. Вполне достаточно и того, что Сальваторе смотрит на него, как на дитя малое, которое ни черта не смыслит в финансовых вопросах. Он и правда не смыслил, еще со школы как-то было понятно, что математика – не его стезя. Иногда он удивлялся, как ему все-таки повезло с дипломом… «С Гокудерой тебе повезло, тупой Тсуна,» - заявил Реборн на выпускном вечере. Савада тогда сделал вид, что не слушает репетитора. Потому что кто слушает вазу с розами, которой Реборн в тот вечер решил прикинуться… А Гокудера покраснел от удовольствия и на весь зал уверял, всех, кто только мог его слышать, что Десятый и сам прекрасно справлялся…
Тсуна помотал головой, вытряхивая из головы непрошенные мысли, и покосился на сидящего рядом Хибари. Сальваторе проследил его взгляд и как-то сразу подобрался. Хибари кашлянул и заметил:
- Вопрос «кто» звучит очень неплохо. Если выйти на информатора, проблемы с требованиями похитителей отпадут сами собой.
Лоб Сальваторе покрылся испариной:
- Если вообще доказать наличие этого информатора, то я согласен с вами, синьор Хибари. Но это, к счастью, не моя работа.
- В таком случае, займитесь вашей работой, - Хибари зевнул, прикрывая рот рукой. Тсуна выпрямился и произнес громче, чем ему самому хотелось бы:
- То есть, вы говорите, что денег у нас достаточно, но пойти мы на подобные условия не можем.
- Совершенно верно, - кивнул Сальваторе, поспешно отводя взгляд от лица Кеи, - потому что, согласившись на подобное, мы попадем в самую настоящую кабалу. И предъявленные при этом нам официальные обвинения в ведении двойной бухгалтерии будут самой меньшей проблемой.
- Двойной бухгалтерии? – Тсуне хватило сил вяло удивиться. Даже Хибари покосился на него снисходительно. Он вообще всегда так смотрел на Тсуну, но теперь, видимо, поразился его наивности больше обычного.
- Ну да, - смущенно отмахнулся Сальваторе, - это обычное дело в нашей работе, синьор Вонгола. Но даже при дополнительных ресурсах я вынужден просить вас отказать злоумышленникам. Я понимаю, что вы пока не видите последствий решения, но, поверьте, вы не представляете себе…
Тсуна поймал себя на том, что пялится на пальцы Сальваторе. Тот энергично размахивал руками, описывая страшное будущее, ожидающее Вонголу, если босс пойдет на уступки похитителей и согласится подписать какую-то крохотную бумажонку о передаче каких-то жалких трех процентов акций…
Тсуна уже привык, что итальянцы жестикулируют, даже говоря о погоде. Хибари дремал с открытыми глазами, уставившись в одну точку. Тсуна, не отрываясь, смотрел на руки Сальваторе, мелькающие перед его носом. Аккуратно остриженные ногти, толстые короткие пальцы, бледная кожа, нетронутая даже «офисным» загаром. Холеные руки банковского работника. Тсуна перевел взгляд на их владельца. Марио Сальваторе был толст, лыс, очень умен и, безусловно, верен Вонголе. У него было трое детей, жена и вилла в Палермо. Он не стал бы, он не смог бы… Тсуна просто это чувствовал. Но тогда кто? Кто мог быть связан с похищением? И что им теперь делать?
- Вы ошибаетесь, - Тсуна поразился тому, как внезапно осип его голос. – Я очень хорошо себе представляю последствия своего решения.
- Но…
- Синьор Сальваторе, - перебил Хибари, подняв голову, - вам никогда не надевали на голову полиэтиленовый пакет? Или, может, скручивали руки проволокой?
Сальваторе издал звук, похожий на полувсхлип-полукашель. Он откинулся на спинку своего офисного кресла и сцепил трясущиеся пальцы в замок:
- Дон Вонгола…
- Дон Вонгола всего лишь пытается объяснить вам последствия…
- Хибари, - Тсуна поморщился, глядя на бледное лицо своего банкира. Он набрал в грудь воздуха, стараясь не думать о том, что именно Хибари сегодня отвозит его обратно в резиденцию. Кея хмыкнул и замолчал. – Синьор Сальваторе, Хибари говорит о том, какая участь ждет Гокудеру. Мы до сих пор не знаем, что с ним, понимаете?
- Понимаю, - закивал Сальваторе. – Правая Рука, конечно…

Он недоверчиво обернулся назад и задержал дыхание, прислушиваясь. Наверное, в ушах до сих пор звенит после тренировки, потому и чудится всякое… Тсуна пожал плечами и украдкой потер ноющую спину. Поплелся дальше, шаркая ногами. Если его вывихнутый занятиями с Хибари-саном мозг все помнил правильно, прачечная была в той стороне. А значит, и чистые полотенца там же.
Он подпрыгнул, снова услышав музыку. Какая навязчивая галлюцинация. Тонкие, визгливые ноты сменились мягкими и низкими, медленными. Он не знал эту мелодию, а значит, не мог ее выдумать - музыкального слуха у Савады отродясь не наблюдалось. Он пошел на звуки, все еще не уверенный, не мерещится ли ему. Повернув за угол, Тсуна растерялся. Он никогда не был в этом коридоре, рядом с библиотекой. По правде, он и в библиотеке-то был всего раз, и, покинув ее, уверенно свернул в свое время в направлении столовой. Теперь же он прошел мимо двери дальше, в очередной раз поражаясь размерам убежища Вонголы.
Повернув налево в конце коридора, Тсуна чуть не споткнулся о Бьянки. Обняв руками колени, она сидела на полу рядом с дверью, из-за которой и доносились звуки. Девушка подняла глаза и приложила палец к губам. В любой другой раз она бы непременно отвесила Тсуне пинка за то, что тот едва не сшиб ее. Тсуна опустился на корточки напротив Бьянки и тоже прислушался. В убежище была превосходная звукоизоляция, иначе бы все сбегались на звуки из спортзала, поглазеть, как Хибари-сан размазывает Тсуну по полу. Дверь же этой комнаты была чуть приоткрыта, и музыка просачивалась в коридор через узкую щель. Бьянки встретила взгляд Тсуны и слегка улыбнулась, заставив его удивиться еще больше. Он нерешительно прошептал:
- Это… пианино, да?
- Рояль. Фортепиано, – Бьянки опустила ресницы, и Тсуна вдруг подумал о том, насколько девушка сейчас старше них всех. Морщинка на ее лбу не разгладилась, даже когда ее лицо стало вдруг спокойным, как у спящей. – Забавно… Хаято всегда эту сюиту терпеть не мог.
- Гокудера-кун там? – Тсуна перевел взгляд на дверь и плюхнулся на пол от неожиданности. Бьянки укоризненно глянула на него, но музыка лилась, как ни в чем не бывало. – Я… я не знал, что на базе есть фортепиано.
- Глупый, - улыбнулась Бьянки. – Хаято часто играет на нем.
- Взрослый? – Тсуна решил не обижаться на нее. Бьянки пожала плечами и ответила невпопад:
- Всегда.

Тсуна откинул голову на сиденье, глядя на проносящиеся за стеклом дома, лавочки и уличные ресторанчики. Контора Сальваторе находилась в тихом и цинично прекрасном районе Рима, удивительно подходящим для бесшумного и незаметного ведения теневого бизнеса. В конце концов, не каждое поле битвы выглядит, как Кокуе-Ленд. Он не привык к этому. Куда проще было знать, кто плохой, а кто хороший, когда поле расчерчено на черные и белые клетки.
Они отложили принятие решения. Сальваторе клялся, что они ищут все возможные варианты выхода из этой ситуации. Он заламывал руки и смешно округлял глаза, показывая, как он скорбит о потере такого ценного человека, как Гокудера Хаято. Он сделает все возможное. Он понимает весь трагизм ситуации…
Тсуна ответил, что доверяет ему. Хибари прищурился и молча открыл перед боссом дверцу машины, чуть ли не насильно запихнув Саваду в салон. Тсуна все это время не смотрел в его лицо. И теперь он, наконец, пробормотал себе под нос, рассеянно водя пальцем по кожаной обивке дверцы:
- Гокудера сбежит. Если уже не сбежал.
Хибари пожал плечами. Тсуна продолжал, глядя прямо перед собой:
- Ямамото и Бьянки найдут его. Они уверены, что Гокудера где-то в Италии. За границей следят люди Занзаса. Его бы не вывезли незамеченным.
Хибари шевельнулся, чтобы переключить скорость.
- Мукуро в Японии. Но он обещал прилететь сегодня, - Тсуна запнулся, заметив, как напрягся Кея. Он замолчал, глядя в окно. Внезапно Хибари тихо произнес, настолько тихо, что Тсуна задумался, не послышалось ли ему:
- Ты это все мне или себе говоришь, Савада?

[Гость]

продолжение

Гокудера недоверчиво посмотрел на Ямамото, но уже потянул тяжелые кольца с пальцев. Он, поколебавшись, сложил позванивающую кучку серебра в протянутую чашечкой ладонь Рехэя. Тот хмыкнул и отошел в сторону, расслабленно и пьяно посмеиваюсь. Тсуна видел, как Хаято с сопением кусает губу, глядя ему вслед:
- Эй! Не потеряй!
- Не потеряю, - откликнулся Рехэй, с размаху плюхаясь на диван в предвкушении зрелища. Тсуна еле успел отодвинуться и отставить руку с бокалом, чтобы не расплескать его. Гокудера снова обернулся к Ямамото и сдался, закатывая рукава рубашки:
- Черт с вами, пьянь. Давай уже.
Ямамото, дурачась, церемонно вручил ему биту и, неспешно обойдя Гокудеру кругом, обхватил за плечи. Тот возмущенно дернулся под громкий хохот Рехэя:
- Эй!
- Цыц, - оборвал Ямамото. - Расслабься. Доверься мне.
- Нафига? – поинтересовался Гокудера и зашипел, когда его плечи потянули назад. Ямамото обхватил его за запястья и поднял руки.
– Держи крепче, уронишь. Но не как сковородку.
- Тяжелая байда, - ухмыльнулся Гокудера, перехватывая биту двумя руками.
- Нормальная байда, - засмеялся Ямамото. – Это ты просто ничего тяжелее своей кошки в руках не держал.
- Пошел ты, - огрызнулся Гокудера. Тсуна улыбнулся. Джина в бокале убавлялось, и фигуры смазывались и плыли, покачиваясь в темноте комнаты. Диван стал чересчур мягким, Тсуне чудилось, что он проваливается внутрь. Смех Рехэя над ухом показался чуточку слишком громким:
- Ямамото, не требуй слишком многого от пианиста!
Тсуна неуклюже завалился на подушку, чтобы метко запущенная бита не угодила в него. Рехэй ловко перехватил рукоять у самого своего лица. Гокудера уже что-то вопил, перейдя в запале на родной язык, Ямамото смеялся и с легкостью удерживал его за плечи. Савада отстраненно поразился тому, как его Хранители умудряются сохранять быстроту реакции, даже напившись.


В кабинете было прохладно и пусто, только Реборн сидел на краешке стола, болтая в воздухе короткими ножками. Тсуна молча обошел стол и опустился в кресло. Его репетитор никогда ничего не спрашивал, если только не хотел послушать, как горе-ученик будет мямлить, оправдываясь. Он всегда и все знал заранее. Тсуна был бы ему очень признателен, если тот знал, что делать сейчас. Но Реборн хранил молчание, и Савада не выдержал:
- Ямамото не звонил?
- Он стал бы звонить мне? – Реборн поднял бровь, и Тсуна кивнул, соглашаясь с тупостью заданного вопроса. Он вздохнул и потянулся к ящику стола. Туда Киоко незаметно подкладывала аспирин. Реборн качнул ногой в крошечном ботинке и пробормотал, глядя в окно:
- Не открывай ящик.
- Что? – Тсуна рассеяно замер, шаря руками по дну. Документы, документы, документы - пальцы резанул острый край бумаги. Репетитор кашлянул и надвинул свою шляпу на глаза. Тсуна собрался было спросить его, в чем дело, когда под рукой зашуршал полиэтилен.
Он вытащил на свет прозрачный пакет, похожий на тот, в который полицейские собирают улики, и недоверчиво уставился на его содержимое.
- Надеюсь, пакет-то ты открывать не будешь, - совсем тихо сказал Реборн. Тсуна осторожно, медленно опустил находку на стол, как будто та была живым существом. Вообще-то, и была. Когда-то.
Перед глазами поплыли алые пятна, расцветившие прозрачный целлофан. Реборн спрыгнул со стола и пинком подвинул к белому, как мел, боссу мафии мусорную урну. Тсуна не заметил, как больно стукнулся коленями о пол, его жестоко стошнило в подставленную корзину.
- Р-реборн, - прохрипел он, вытирая рот рукавом. – Это…
- Да, - согласился репетитор, ковыряя пол носком ботинка. – И это я еще не застал времена, когда врагу угрожали, подкидывая ему в кабинет лошадиную голову. Или, скажем, если бы у тебя была собака, тогда тебе бы прислали ее голову.
- Гокудера, - прошептал Тсуна, снова садясь в кресло. Он провел дрожащей рукой по гладкой поверхности пакета. Отрубленный палец был холодным и белым. Еще белее, чем обычно была кожа Хаято. Он никогда не загорал, и его ладони были разве что черными от пороха. Под треснувшим ногтем запеклась кровь, и Тсуна вдруг вспомнил холеные, наманикюренные руки Сальваторе. Он закрыл глаза и выдавил:
- Экспертиза…
- Бесполезно, - тут же отозвался Реборн. – Я уверен, они обо всем позаботились, и там только кровь Хаято.
Тсуна качнулся в кресле. В ушах звенело. Он понял, что губы растягивает неуместная, необъяснимая улыбка:
- Реборн, это средний палец! Средний…
- Зная Гокудеру, это даже можно объяснить, - спокойно отозвался Реборн. Тсуна закрыл лицо руками, но перед глазами все равно плыли красные пятна. Он хихикнул:
- Мы должны найти его, Реборн.
- Я знаю.
- Если он не сможет играть на пианино…
- Тсуна.
- … Бьянки-сан нам всем пальцы поотрывает и засунет в…
- Тсуна!
- И в первую очередь, Сальваторе-кун. Надо ему этот палец показать. Хибари-сан отвезет. Он будет рад это сделать…
Звонкая пощечина заставила его замолчать. Реборн стоял на папке с документами и смотрел на него снизу вверх. Тсуна сглотнул, глядя в пустые и холодные черные глаза, жутко смотрящиеся на детском личике.
- Прости… - Реборн отвернулся, деловито подбирая пакет:
- А может, и есть смысл связаться с лабораторией. По крайней мере, орудие, которым отделили палец, даст хоть какую-то зацепку.
- Это правая рука, - пробормотал Тсуна, поднимаясь. Его трясло. За какие-то пару секунд он рассмотрел палец во всех деталях, и теперь никак не мог выбросить их из головы, помня, казалось, каждую пору посеревшей кожи. – Почему я совсем не удивлен?

[Гость]

окончание

Беги. Беги, успокойся, это ерунда, это настоящие пустяки по сравнению с тем, что будет, если не успеть добежать до дороги. Подумаешь, ну правда, соберись, что ты как маленький.
Ты же с восьми лет перестал быть ребенком. Ну хватит, мать твою.
Курить хочется. Страшно, невероятно просто, ты и не представлял, насколько ты можешь хотеть этого.
Гокудера чуть не всхлипнул в голос, вспомнив сигарету, которую охранник держал в руках минут двадцать назад – вожделенную до безумия, до белых кругов перед глазами. Или это ему от взрыва мерещится?
Он бежал, спотыкаясь, и высокая трава хлестала по ногам, по голым, разодранным в кровь локтям, забиралась под задирающуюся футболку, щекотала живот. Гокудера прижимал к груди окровавленную руку, и шипел сквозь зубы. Ребра ныли, казалось, каждый удар взбесившегося сердца болезненно отдается в надтреснувших костях.
Его почти не били, в этом не было надобности. Всего пару раз, вообще-то, за весь месяц. Все было вполне решаемо с помощью наркотиков и хороших наручников. Оружие и Кольца у него отобрали сразу же, и самым мучительным было, очнувшись от дурмана, понимать, насколько он был беспомощен, насколько он привык полагаться на все это барахло.
Гокудера позволил себе обернуться – он успел порядочно далеко убежать от охваченного пламенем особняка. Обычная итальянская загородная ферма. Заброшенный виноградник, каких тысячи, он даже не мог сказать точно, где он. Только бы добраться до дороги, с первым же указателем. У него было немного времени, пока похитители очухаются и потушат пожар.
Дом полыхал неестественно-алым пламенем. Гокудера старался не думать о том, как он уходил. Как ему пришлось уйти. За то, что он не успел украсть никакие документы у злоумышленников, его пришьет этот псих Хибари. За то, что бросил Кольца, - влетит от Реборна. Но никто ему и слова не скажет за то, что там осталась Ури. Он сам себе не простит.
Ноги не держали. Гокудера увидел в огромном море травы узкий просвет и поплелся туда, надеясь, что в той стороне шоссе. Он сжимал зубы от боли и клялся себе, что вернется за своим имуществом.
Жлоб ты. Нет, ну правда, блядь, разнылся тут. Скажи спасибо, что жив и цел. И беги, беги, ради всего святого.
Похитители отлично знали о его способностях, никому не пришло бы в голову его недооценивать. Однако они не учли, что Гокудера не имел права сидеть, сложа руки. Он знал, что Десятый не согласится на выдвигаемые ими требования. Гокудера слышал разговоры похитителей с боссом, каждое слово, пока мычал проклятия через полоску скотча. Вонгола не могла принять такие условия. Это было понятно любому, кто умеет считать. С другой стороны, Хаято достаточно знал преступный мир, чтобы понимать, что его не выпустят живым. Он видел лицо каждого охранника в этом проклятом особняке. А значит, выхода было два. Либо его найдут, либо он сбежит сам.
Третий выход тоже был, но его Гокудера отказывался принимать, когда был в сознании. В состоянии же наркотического бреда это казалось единственно верным решением. Он прикрыл глаза, вспоминая плывущий перед глазами потолок винного погреба, бочки, угрожающе огромные, пытающиеся раздавить его, Кольца, поблескивающие в углу,- живые, пялящиеся на хозяина с таким укором, что Гокудера мечтал потерять сознание. Сознание было сговорчивым и покидало его очень быстро, шепнув на прощание, что никто не придет.
Никому ты не нужен, идиот. Никто не придет. Никто.
Гокудера остановился перед обочиной и согнулся пополам, упершись руками в колени. В груди пылало, и трава перед глазами казалась ярко-красной. Он обернулся и посмотрел в тихое поле. За ним никто не гнался, но Хаято не мог позволить себе обольщаться. Были же вертолеты, в конце концов.
Он побрел вдоль дороги, шатаясь, как пьяный, пока не отказали ноги. Он рухнул плашмя на пружинящую холодную землю и перекатился на спину. Голова кружилась.
Наверное, можно немного отдохнуть? Чуточку, никто не будет в обиде, правда?
Слабак.
Он был слишком слаб, чтобы драться. Даже когда удалось за пару недель договориться с собственным сознанием и время от времени оставаться в сознании даже под кайфом, он все еще мог не больше, чем пятилетний Ламбо. Потому его усилия хватило только на то, чтобы захрипеть, пуская пузыри ртом, и затем попытаться свалить нагнувшегося к нему охранника. И метнуться в угол, где лежали Кольца. И коснуться рукой удивительно горячего металла. Всего лишь кончиком пальца, а затем на затылок обрушилась рукоять пистолета.
Но и этого было достаточно. Грянувшего взрыва хватило, не только чтобы разорвать наручники, но и чтобы развалить подвал и намазать пару охранников на стену. Гокудера понял, что полулежит, привалившись к стене, открыл глаза и тут же закрыл снова. Мир утопал в алом пламени, и в нем носилась Ури, весело, как играющий котенок, отрывая руки и откусывая головы. А потом он почувствовал, как лоб опалило горячее дыхание. Огромная, пышущая жаром, как духовка, кошка стояла над ним. Ури лизнула его лоб шершавым языком, и Гокудера понял, что плачет, как маленький ребенок. А затем раздались выстрелы.
Уходи отсюда. Шевели ногами. Она велела тебе убираться. Разлегся тут.
Он бежал, как никогда в жизни, перед глазами стояла упрямая, совсем как у человека, морда Ури. У него не было времени искать Кольца в горящем подвале, под градом выстрелов. У него даже не было времени оглянуться.
Гокудера сглотнул, давя рвущийся из глотки хрип, и поднял к глазам правую руку. Средний палец оторвало взрывом.
Ну ты дал. С шести лет с порохом на «ты», и оторвал палец своим же Кольцом. Силен.
Гокудера представил реакцию Бьянки и болезненно сморщился, затем подумал, что скажет Ямамото. Наверняка, что теперь Гокудера совсем как его обожаемый Скуало. Он закрыл лицо руками и расхохотался. Ночной воздух холодил опалённую кожу, и рваная рубашка противно присыхала к потной груди. Гокудера смеялся, чувствуя, как болят ребра, как саднит желудок и подкатывает к горлу тошнота, и не мог остановиться.
Прошло довольно долгое время, прежде чем он, пошатываясь, поднялся, и побрел вдоль шоссе.

[Hot Reborn!]

Автор, в следующий раз не забудьте указать количество слов.)

[Гость]

Hot Reborn!, хиииииииииии! Прошу прощения, буду следить!
а.

[Шуршунка]

*изо всех сил надеется на ХЭ*
Автор, спасибо, это здорово, хотя жаль, что мало...
не заказчик, но заявку ждала

[Гость]

Шуршунка, воооооой! Спасибо Вам огромное, автору безумно приятно!
А то, что мало - я не смогла лишить его больше, чем одного пальца. Да и Тсуна бы больше одного пальца не стал дожидаться, так ведь?)
Спасибо за прочтение и отзыв!

а.

[Шуршунка]

я не смогла лишить его больше, чем одного пальца

Боже упаси! ябыникагда! я совсем не это имела в виду ) и да, Цуна не стал бы дожидаться!
Я скорее о том, что саму эту историю можно было бы расписать подробней, но это, наверное, уже не фестовый формат был бы... в общем, это моя читательская жадность говорит

[Гость]

в общем, это моя читательская жадность говорит

- сие доставляет неимоверно, дорогой читатель. Автор официально счастлив)
а.

[Хел]

- Глупый, - улыбнулась Бьянки. – Хаято часто играет на нем.
- Взрослый? – Тсуна решил не обижаться на нее. Бьянки пожала плечами и ответила невпопад:
- Всегда.

автор, это потрясающе! столько деталей мелких верительных, которые заставляют увидеть! вот даже если не разрешите, все равно утащу в цитатник и буду читать, читать, читать. )) спасибо огромное за доставленное удовольствие. ))
не заказчик увы

[Гость]

Хел, арарара, тащите на здоровье, автор только рад! Спасибо за такую приятность!
а.

[Georik Zaberisk]

Автор, Вы потрясающи! "Дайте ему своё шоу!"
Спасибо за такие эмоции, так хочется верить, что Тсуна Гокудеру найдёт!
Разрешите утащить к себе для любования?
Не з.

[Гость]

Aeterno, что Вы делаете, я краснею...
Ахъ, спасибо
Тащите в свое удовольствие! И в мое, дааааааа.

так хочется верить, что Тсуна Гокудеру найдёт!

- Куда он денется. Его же всей Вонголой ищут, плюс Варежки. И вообще, вы о чем, мы же о Гокудере!)

а.