Хибари/Хиберд. Хиберд на самом деле - человек, об этом знает только Кея. Целые дни в школе проводить вместе как хозяин с птичкой, дома - предаваться сильным порывам любви, забив на все, почти не вылезая из постели. Уютный, страстный джен.
читать дальшеОчередной доклад. Один из членов отряда Дисциплинарного комитета отчитывается, что во время патрулирования первого этажа школы нарушений выявлено не было. Неужели все наконец усвоили, что пока я отвечаю за порядок в этом заведении, ни один нарушитель не уйдет от ответственности? В столовой нарушений не было обнаружено. Эти слова ласкают слух, подобно музыке. Похоже, сегодня весь мир решил радовать меня отсутствием происшествий: вон и на небе ни одного облачка, хотя последнюю неделю не прекращались дожди. Терпеть не могу слякоть и грязь, терпеть не могу дождь, когда промокает одежда и волосы, отвратительный, неопрятный вид. А сегодня сухо и тепло. Судя по чириканью Хиберда, погода радует не одного меня. Кенор влетел в окно, звонко чирикая, заставив на мгновение докладчика отвлечься. Пришлось наградить птицу строгим взглядом: обычно Хиберд так не делает, потому что знает, как я не люблю нарушение порядка. Но он умеет подловить момент, когда я прощу ему подобную вольность – и всегда безошибочно угадывает такие моменты. Птица садится на мое плечо, докладчик продолжает, а я привычным жестом принимаюсь поглаживать мягкие перышки. Удивительно, как он хрупок в обличии птицы. Я могу сжать Хиберда в кулаке и почувствовать биение его сердечка, его трогательную хрупкость и тепло. Мне нравится брать его в пригоршню и утыкаться носом в желтый пух. По запаху я могу догадаться, где он летал. Морская соль, прохлада и рыба – городская набережная. Сладкая корица, терпкий шоколад, молоко с медом – девчачья кондитерская, уж не знаю, почему это место ему нравится. Резина, крашеное дерево, едва уловимый запах пота – школьный спортивный зал. Это длится всего несколько мгновений, а потом птица начинает пахнуть мной, моими руками, и я теряю интерес к обнюхиванию оперения. - Это все? – спрашиваю я, запоздало сообразив, что мой докладчик уже с минуту молчит. - Да, Хибари-сан. - Свободен. Мне показалось, или мой голос сейчас прозвучал теплее обычного? Вполне может быть. Кенор снова расчирикался, стоило парню захлопнуть за собой дверь, и я наконец-то взялся за любимое дело: снял птицу с плеча и поднес к лицу. Запах кофе, хлопковых простыней и геля для душа. Мне становится смешно от мысли, как бы объяснили любители фауны, где летала моя пташка, но ответ знаю только я. - Только что проснулся? – спрашиваю и не могу удержаться от улыбки уголком губ. Смотрю на птицу, а вижу его человеческое лицо. И руки хотят ощущать и сжимать не беззащитный комок пуха, а твердое гладкое тело. Хиберд снова вскакивает на мое плечо и игриво хватает клювом за мочку уха. Что ж, мироздание дарит мне день спокойствия и порядка, грех было бы не воспользоваться возможностью улизнуть домой пораньше.
Когда Хибари перешагнул порог дома, вместо птицы в его объятиях уже возник светловолосый парень, с хитрой улыбкой и ясными раскосыми желтыми глазами. Не тратя время на слова, Хиберд обвил руками шею Хибари и потянул на себя, едва не повалив обоих на пол. В Кёе оставалось еще достаточно терпения и выдержки, чтобы захлопнуть дверь, доволочь любовника до спальник, снять одежду и бросить ее – пускай не слишком аккуратно, но хотя бы на стул, а не на пол. Хиберд недовольно фыркал и сопротивлялся, подталкивая партнера к желанному «повалил-трахнул», но с Хибари такие фокусы почти никогда не проходили. - Вот поэтому ты не птица! – заявил Хиберд, сердито глядя, как его хозяин управляется с одеждой. – Ты слишком привязан к материальным вещам. - Всегда удивлялся, почему птицей ты более дисциплинирован, чем человеком, - хмыкнул Хибари. - Потому что тебе так нравится, - уже на ухо любовнику промурлыкал Хиберд, вдруг оказавшись за его спиной и положив подбородок на его плечо. Хибари зажмурил глаза, наслаждаясь этим ощущением: одинаково приятным, и когда его щеки касаются перья, и когда Хиберд делает это своим языком. Теперь, когда одежда была в относительном порядке, а кровать разобрана, можно побаловать Хиберда грубой силой, о которой он все время просит. Хибари прижал парня к постели всем весом, замер на секунду, позволяя обоим обнаженным телам почувствовать полное соприкосновение, и дал волю рукам и губам. Это странное существо с телом человека и глазами птицы никогда не оставляло Хибари равнодушным. Оно удивительное, непохожее ни на что – слишком беззаботное и легкое, чтобы быть человеком, слишком падкое на плотские страсти, чтобы быть птицей. Что касается секса, тут Хиберд определенно в наибольшей мере проявлял свою человеческую сущность. - Не больно? - Сколько можно спрашивать, не останавливайся. Кёя не мог удержаться от улыбки, когда на светлом лице Хиберда в такие моменты появлялось почти детское недовольное, нетерпеливое выражение. Вот и сейчас, Хиберд протяжно стонал сквозь зубы, а Хибари улыбался, прогибался в спине, чтобы уткнуться носом в его шею и к наслаждению тела добавить еще одно – запахи. Хибари остановился, чтобы поменять позу, и тут же поймал капризный взгляд любовника. - Как ты хочешь? – неразборчиво, на одном выдохе спроси Кёя, упираясь лбом в лоб Хиберда. - Как ты хочешь, - эхом отозвался парень, потираясь бедрами о бедра своего хозяина. Хиберд редко высказывал вслух свои предпочтения, но никогда не сопротивлялся действиям Кёи.
Свободные дни выдавались редко, но когда они случались, Хибари и Хиберд вылезали из постели только чтобы принять душ или перекусить. С появлением в жизни главы Дисциплинарного комитета этой сумасшедшей птицы, Хибари все чаще посещали желания отлынивать от работы хоть на время, благо он был хорошим руководителем – а, как известно, у хорошего руководителя работа идет и в его отсутствие. - Ты на кухню? – раздался голос за спиной Хибари. - Угу. - Приготовь кофе. Хибари слышал, как Хиберд ворочался с боку на бок, сминая простыни – зрелище бесподобное, но в данный момент цель Кёи – кухня. - Принесу сок. Ты пьешь слишком много кофе. Вскоре на кухне появился сам Хиберд. Естественно, не удосужившись одеться или замотаться в покрывало. Хибари бросил на него косой взгляд, не отвлекаясь от соковыжималки и следя, чтобы не знающая меры птица не полезла к кофейнику. Но Хиберд прошествовал прямо к окну и забрался с ногами на подоконник. Подтянул колени к груди и обхватил их руками, по-птичьи поджал пальцы на ногах. - Было бы лучше, если бы ты тоже был птицей, - сказал кенор, его голос прозвучал упрямо и слегка капризно. Кёя снова не оглянулся, все еще искоса любуясь Хибердом. Солнечный свет падал прямо на него, отчего взъерошенные тонкие светлые волосы на голове стали похожи на пух одуванчика. - Ты бы не сидел так на окне, - заметил Хибари. - Боишься, кто-нибудь увидит? – ехидно отозвался его любовник. – Думаю, это вполне может скомпрометировать тебя в глазах общественности. - Задницу застудишь, умник, - хмыкнул в ответ Кёя, разливая сок в стаканы. - Сегодня ясное небо. - Подоконник все равно холодный. Оденься хотя бы. Хибари прекрасно знал, что у Хиберда даже не было одежды и гулять кенор предпочитал в родном оперении, но не оставлял попыток сделать из птицы человека. Хиберд бросил презрительный взгляд на стакан, который ему подсунули, и отвернулся. - Я, может, человеком становлюсь только ради секса и кофе, - проворчал он. – Единственное, в чем вы превзошли птиц. Кёя обнял любовника за плечи и зарылся носом в мягкие пушистые волосы. Но стоило сжать чуть покрепче, как в его руках осталась только пустота, пух легко защекотал нос, затем щеку; кенор, чирикая, сделал несколько кругов под потолком, и вылетел в открытое окно, напевая мотив гимна школы Намимори. Хибари зачарованно следил за птицей, пока та не растворилась маленькой точкой в безупречно голубом небе. Нет смысла запирать птицу в клетке, если она все равно вернется к хозяину – в этом Хибари был абсолютно уверен.
оу вау! *п* какое оно. это точно могла бы быть темная сторона невинной птички автор, спасибо вам, сделали мне вечер. исполнение светлое и, несмотря на жажду плотских утех, нежное. чудно. з
читать дальше
это точно могла бы быть темная сторона невинной птички
автор, спасибо вам, сделали мне вечер. исполнение светлое и, несмотря на жажду плотских утех, нежное. чудно.
з
а