с-28.

[Venche.]

Реборн|Фон. Во время отсутствия Реборна на молодого Фона нападают в их тайном убежище - квартире на окраине города. Вернуться, увидеть Аркобаленно Урагана проигравшим битву и израненным, лежащим без сознания. Муки выбора - спасти или избавиться от слабого мальчишки. В итоге - впервые в жизни попробовать использовать своё Пламя Солнца для лечения ран.

@темы: Реборн, Фон

Comments

[Гость]

Ворд сказал, что слов 1639. Окей, мы ему поверим на слово. Если замысел заказчика был истолкован неверно - простите заранее, я старалась, правда. Надеюсь, всё же понравится))
*Варнинг 1: Фон, очевидно, тоже вступил каким-то образом в мафию. Как это вышло - не знаю х)) Шамо приполжло, как говорится.
*Варнинг 2: первая часть, что до разделительных звёздочек, - мысли в уплывающем сознании Фона. Вторая - собственно, сам экшн, со стороны Реборна. Третья - мысли Фон в сознании, которое здруг начало стремительно возвращаться. Четвёртая - заключение экшна, со стороны обоих. Вот.
*Варнинг 3: кажется, это всё, о чём я могла предупредить. Приятного (надеюсь) прочтения! ^^

начало

Кап-кап. Что-то мягко, настойчиво стучит прямо над ухом. Вроде бы тихо-тихо, но, кажется, барабанная перепонка сейчас не выдержит и лопнет под упрямым напором падающих капель. Будто пытка, затерявшаяся глубоко во времени. Так преступников, помнится, с ума сводили в древности, и они медленно умирали, с пеной у уголков рта и отчаянными воплями, которые рвались с губ до последней секунды. Их палачи не внимали, отводя глаза всякий раз, как битым осколком слова всё же цепляло их окровавленное и закалённое мучениями несчастных сердце. А здесь и глаза-то отвести некому… Только по щеке что-то горячее, густое невыносимо медленно течёт, обжигая. Снова и снова набегает и срывается вниз, стремясь пробить тонкую перепонку тихим, обречённым звуком. Но вдруг в сознание обманчивым туманом начинает заползать неуловимая дымка пелены, застилая всё вокруг и заглушая настойчивые, раздражающие отзвуки. Теперь они доносятся словно сквозь огромную толщу воды, тёмной и тяжёлой, не в силах пробиться. Может, так будет легче?..

Боль… Она почти невыносима. Хочется стонать, реветь, выть, словно одинокий волк от душевных ран на бесстрастный диск луны, но она скрадывает всё. Душит, стоит вязким комом в горле, безжалостно забирает остатки и без того негромкого голоса. Хочется пошевелить хотя бы пальцем, чтобы почувствовать, что где-то, пусть даже в одной-единственной маленькой клеточке тела, теплится жизнь… Но мучительная, резкая боль хитра, как иллюзия: заставляет поверить, что ещё можно совершить маленькое движение, позволяет уплывающему вдаль сознанию наполниться робкой, недоверчивой надеждой, а потом ядовитой змеёй жалит внезапным осознанием того, что пошевелиться уже просто нет сил. Они уходят, испаряются сквозь раны, покрывающие кожу замысловатыми ярко-алыми узорами, кажется, улетают в воздух даже с кончиков тёмных волос, слипшихся на лбу от крови. Или же это просто ещё один обман, иллюзия в иллюзии, цель которой – увести в безысходность и лишить последней толики веры в то, что всё обойдётся?..

Неужели это… конец? Если он такой, то это почти не страшно. Даже удивительно, почему люди так этого боятся… Боль постепенно ускользает вслед за покидающей разум способностью мыслить, уступая место спасительной безмолвной темноте. Она мягко, почти ласково касается сочащихся узкими струйками крови ран прохладой, успокаивающей, желанной. Смерть?.. Если она такая – то почему бы и не уйти добровольно, с головой окунувшись в спасительное беспамятство? Позади остаётся вечность, вместе с пережитыми проблемами и потрясениями, а впереди издалека манит… тоже вечность. Только тёмная, холодная, беззвучная. Но, по сути, какая разница? Жизнь и смерть, Инь и Янь… Они сливаются воедино, глубоко уходя друг в друга. А по границе между ними, которая незримо стирается, легко движется красный дракон урагана. Он не боится боли и смерти, и потому будет жить вечно… Неважно, уйдёт он в свет или погрузится в пучину мрака… Он всё равно будет, просто будет. Главное – улыбаться… в последние секунды… и тогда смерть не увидит в стремительно темнеющих глазах страха и сожаления…

* * *

Дверь распахнута настежь, и уже одно это обстоятельство заставляет сердце нервно трепыхнуться внутри от подступающего дурного предчувствия. Сжать пистолет, чувствуя отрезвляющую прохладу стали под пальцами – и как будто бы становится легче. Войти неслышно, осторожно ступая, чтобы не спугнуть никого, если вдруг здесь решили устроить засаду. Ведь он уже неделю как говорил, что за этой квартирой следят, велел быть осторожнее, для острастки приставляя холодной чёрное дуло к виску молодого и ещё неопытного в боевых искусствах китайца. А тот лишь улыбался в ответ, безмятежно, чуть удивлённо, будто не хотел верить, что кто-то может в один прекрасный день устроить на них самую настоящую облаву. И он, костеря себя последними словами, неуловимо поддавался, позволял проникнуть этой безмятежности в себя, неосознанно отгонял тревожные подозрения на самые дальние закоулки сознания. Надеялся, ждал, что всё будет хорошо. И вот, дождался. В квартире – разгром, некоторые вещи разбиты и покорёжены так, словно каждая из них нанесла налётчикам личную обиду. Обои сплошь и рядом зияют дырками от свинцовых пуль. А посреди гостиной – тело этого наивного идиота, израненное и в потёках крови. Даже эта его дурацкая красная одежда почти насквозь пропиталась багровой жидкостью, струящейся из рваных разрывов в коже.

Он подошёл к телу и несильно пнул его носком лакированного ботинка. Похоже, юноша был без сознания. Тогда итальянец присел рядом на корточки и приложил два пальца к нежной белой шее, чуть надавив на проступающую артерию. Пульс прощупывался, но очень слабо. Надежда на жизнь была почти минимальная, только если что-нибудь не предпринять в течение ближайших минут. За такое время даже скорая, вызванная прямо в эту секунду, не успеет доехать. А ведь потом ещё придётся избавляться от санитаров, чтоб не задавали лишних вопросов… А главный врач мафиозной семьи, как назло, сейчас на другом конце города, к тому же вряд ли он взялся бы за любого, кто имеет грудь меньше второго размера. Спасти юношу почти невозможно… да и стоит ли? Мужчина невольно поморщился, ещё раз окинув взглядом то, что осталось от ещё час назад почти уютной обстановки в комнате. Он ведь даже не смог достойно сопротивляться нападавшим. Неизвестно, правда, сколько их было, но сути это не меняет. Мафии не нужны чёртовы слабаки, что не могут постоять за себя и хладнокровно убить любого, кто встанет на их пути. Да ещё и те, кто до последнего отказывается верить в реальную угрозу для собственной жизни. Так, может, проще покончить со всем разом, прямо сейчас, быстро и безболезненно, исключительно из жалости к мальчишке?

[Гость]

окончание

Мужчина поднялся и взвёл курок пистолета, направив ствол прямо на лоб юного китайца, скрытый слипшейся чёлкой. Одно короткое движение указательным пальцем – и всё будет кончено. Темноволосый итальянец уже почти надавил на вмиг ставший горячим стальной язычок, как вдруг его взгляд из-под полов чёрной шляпы наткнулся на улыбку на губах парня. Он витиевато выругался. Чёрт побери, такая же улыбка, как и в те моменты, когда он сам почти серьёзно угрожал убить наивного юношу, который так и не смог понять, что означает быть в мафии. Обезоруживающая и безмятежная, даже тогда, когда её обладатель лежит без сознания в луже собственной крови. Пистолет улетел в угол полуразрушенной гостиной, оглушительно выстрелив в стену и образовав в ней ещё одну аккуратную круглую дырку, а мужчина снова склонился над телом молодого китайца. Всё же, пожалуй, ещё не поздно что-то сделать. Другой вопрос – получится ли? Пламя солнца, что он высвобождает лишь тогда, когда оказываются бессильны в желании прикончить противника его верные пистолеты, ещё никогда не использовалось им по своему истинному назначению, придуманному ещё задолго до его рождения. Успокаивать, залечивать раны – это не для него, куда проще ранить самому, сжигать дотла с помощью этой огромной силы. Мадонна, да он просто не представляет, что нужно делать, чтобы направить разрушительную мощь пламени в другое русло! Но времени на долгие раздумья сейчас нет.

Как-то неумело, растерянно почти снова выругавшись, чтобы хоть немного разрядиться, итальянец осторожно положил обе ладони на грудь юноши, что едва вздымалась в последних попытках вдохнуть немного кислорода. Затем прикрыл глаза и изо всех сил попытался сконцентрироваться на том, что ему было необходимо сделать. «Исцели… Залечи… Выживи, чёртов наивный придурок!» - снова и снова повторял он про себя, как молитву, так яростно, что даже простые слова стали путаться в его голове. Капли пота катились по его лицу, выдавая сильнейшее напряжение. Но вдруг, спустя, казалось, тысячи мучительных мгновений, от середины живота к кончикам пальцев пробежало доселе неведомое тепло. Не то, обжигающее до боли даже его самого, которое он привык чувствовать во время сражений не на жизнь, а на смерть, а другое. Умиротворяющее, поселяющее в душе спокойствие и тихую веру в то, что всё закончится благополучно. Ладони осветились мягким желтоватым сиянием, и он просто физически ощутил, как его сила переходит в бессознательное окровавленное тело юноши. Грудь китайца под его руками стала подниматься и опускаться не судорожно, а равномерно и глубоко, дыхание выровнялось. Он снова осторожно, боясь спугнуть пламя, прижал пальцы к шее парня: пульс бился гораздо чётче и различимее. Раны затягивались прямо на глазах, оставляя от себя напоминанием лишь багряные сгустки запёкшейся крови. Мужчина, видя, что его усилия не прошли даром, шумно выдохнул с едва скрываемым облегчением и принялся аккуратно водить ладонями по всему телу юноши, не пропуская ни малейшего пореза и ссадины, залечивая самые маленькие и неприметные ранки…

* * *

Дракон урагана ярко-красным вихрем кружится в неистовом танце, словно обезумев, сметая всё на своём пути, окрашивая в такой же красный размытые контуры Инь и Янь, превращая чёрно-белые пятна в алые цветы. Быстрее, ещё быстрее… Неужели это и правда смерть? Уже почти невозможно, больно смотреть на эту безумную пляску, хочется, чтобы она сейчас же прекратилась, и наступила блаженная тьма. Казалось, что всё будет совсем не так, не обернётся новой пыткой, которая случайно уцепилась за утерянное сознание и не желала его отпускать, превратившись в нечто новое, не менее мучительное. Когда… когда же, наконец?..

Вдруг алый вихрь пляски неистового дракона, что жаждал бессмертия, прерывает свет. Неяркий вначале, бледный, почти неразличимый, он с каждой секундой становится ярче и будто приближается. Молниеносно, слишком быстро, от него невозможно уклониться. Этот свет поглощает красного дракона урагана, что исчезает в нём, растворяется с громким, пронзающем до костей воем в световом водовороте. А сознание непреодолимо тянет на поверхность, что-то зовёт, настойчиво и почти отчаянно, будто знает: оно обязательно сможет найти выход наверх. И разум действительно цепляется за этот внезапно появившийся лучик надежды, боясь, что он вдруг растворится в холодной, смертельно опасной темноте, карабкается наверх, невзирая на острые, задевающие обломки тьмы, которая хочет задержать, не дать выбраться, и оглушительно воет от собственного бессилия…

* * *

Первый резкий, осознанный, до покалывания в лёгких вдох. Полной грудью, так жадно, будто изголодавшись за многие-многие годы по живительному воздуху, пускай и с тонким металлическим запахом крови. Картинка перед глазами всё ещё мутная, всё плывёт, но он успевает различить тёмный силуэт мужчины в шляпе, склонившегося над ним и мягко прикасающегося тёплыми, чуть шершавыми ладонями к его телу.

- Реборн… - хрипло зовёт он, чувствуя, что это не может быть никто другой. В тот же миг итальянец падает как подкошенный, по пути осыпая его всевозможными проклятиями пополам с благодарностями неизвестным ему итальянским святым.

- Потом… всё потом… - сипит мужчина, широко раскинувшись на полу и устало закрывая глаза. – Чёртов наивный идиот…

А он лишь улыбается, вдруг понимая, что этому странному и даже почти пугающему человеку он обязан жизнью. Улыбается, чуть безмятежно и немного удивлённо, так, как только он может.

- Спасибо, Реборн…

Спасибо за внимание!))

[Гость]

Мне понравилось) Красиво.

[Гость]

Гость, спасибо, я рада))
автор.

[Georik Zaberisk]

Вааа ^____^ Мне очень понравилось, такого взгляда на характеры этих двоих я не ожидала, но они от этого становятся только интереснее и лучше. А эмоциональный Реборн в критической ситуации (осбенно, когда дело касается Фона), это безумно мило ^^
Спасибо большое, автор. Откроетесь?
з.

[Полина-чан]

Вроооой, заказчик, заказчик пришел! *танцует* Я очень рада, честно, и главным образом потому, что это было моё первое исполнение) Открываюсь, конечно, но здесь я пока что неизвестна и появляюсь в первый раз))
автор.

[Georik Zaberisk]

Полина-чан, тогда рада с Вами познакомиться, надеюсь, что Вам понравится в фендоме) Продолжайте писать, Вас очень приятно читать ^__^ И - отдельные обнимашки за ОТП-шечку!!!11
А можно продублировать заявку на своём дневнике с указанием авторства? ^^

[Полина-чан]

Georik Zaberisk, взаимно)) *ко мне можно и на "ты", кстати, раз уж такое дело)* Аниме-фандом я люблю, вот только смущают многочисленные... эмм, не самые приятные излияния в различного рода обсуждениях =.=" Ну да, впрочем, это моё имхо, лично я просто люблю Реборн, персонажей, которые меня вдохновляют... Вот так))
Конечно, можете поместить к себе запись, я не против^^ *счастливгорд*

[Georik Zaberisk]

Полина-чан, ну, РФ в этом плане весьма многолик и разнообразен, так что тут я не буду кидаться разными суждениями, всё сама увидишь)
А Реборн не любить нельзя
Спасибо большое ^^

[Полина-чан]

Georik Zaberisk, ну, во всяком случае, я постараюсь воспринимать всё позитивно ^^
Да, Реборн нельзя не любить, это точно... Персонажи - так вообще просто авав *---*
Не за что)) Я рада, что исполнение понравилось.