157 -Что ты играешь? -спросил Ямамото, подходя к роялю. Гокудера прекратил играть. - Это “Серенада” Шуберта. - отрезал он, показывая всем видом, что не хотел продолжать в присутствие ещё кого-либо. - А можно я останусь? Я тебе мешать не буду. - как всегда не замечая или не обращая внимание на явную неприязнь музыканта-мафиози, сказал Ямамото. - Только так, чтобы я тебя не видел и не слышал. -грубо ответил Хранитель Урагана После этого он снова заиграл. Щемящая душу мелодия рождалась на клавишах под руководством умелых пальцев Гокудеры и наполняла комнату. Ямамото забыл, где он находится и все дела, которые ему предстояло срочно сделать и унесся в мыслях куда-то далеко, за пределы реальности. Он даже не заметил, когда музыка кончилась. Пока из дневных грез его не вырвал голос подрывника. -Ты спишь что-ли? Ну и ладно, я ухожу, мне к боссу надо...
Сразу после этого Ямамото нашел эту музыку и много её слушал. Но убедился, что ни одно другое исполнение не имело над ним такой власти...
Гокудера страдал бессонницей. Да, такое с ним случалось. И сегодня этому способствовало нескладное завывание, доносящееся с улицы, где в это время ни один приличный человек не прохаживается. Рассудив здраво, хранитель урагана решил спасти себя и своих соседей от воплей Банши*. Что делает эта ирландка в Японии, Хаято волновало мало, но вот если она сейчас не заткнется, то на утро Десятый действительно найдет хладный труп. Только вот своей ли Правой руки? Изгоняющим предметом стал простой горшок с цветком. Каким цветком – уже не важно: герои часто остаются неизвестными народу. Решив подкрепить результат верным динамитом, Гокудера высунулся из окна… И, собственно, оружие хранителя урагана чуть не исполнило свое предназначение. - Йо, Гокудера! – взгляд сразу же натолкнулся на как обычно идиотскую улыбку, освещенную светом фонаря. - Эй, какого ты тут забыл, бейсбольный придурок?! – придя в себя от удивления, заорал парень, напрочь позабыв о соседях, которых недавно собирался спасать. - Пою серенаду. Ямамото чудом увернулся от пущенной в его сторону бомбы, невинно поглядывая на разъяренного парня. - Тебя на последней тренировке битой ударили?! Какая к черту серенада?! Ты хотя бы знаешь, что это такое?! Минутное молчание – шатен достал что-то из кармана и развернул. - Serenata – в переводе с итальянского «вечерняя музыка», - громко и четко прочитал хранитель дождя и посмотрел на Гокудеру. Оставалось ответить: «Молодец, садись – «пять». Подрывник же вместо этого закатил глаза и потянулся ко второй бомбе: Джудайме такие хранители не нужны, так что лучше уничтожить недоразумение в зародыше! - Если, по-твоему, это вечерняя музыка, так… КАКОГО ТЫ УСТРОИЛ КОНЦЕРТ СРЕДИ НОЧИ?! Да, терпеливо объяснять Гокудера не умел, но совесть его от этого не мучила. - Прости, - беззаботно рассмеялся Такеши и почесал затылок. «Как «неожиданно». - Да будет тебе известно, серенада – это любовная песня! То есть ее исполняет влюбленный мужчина под окнами своей возлюбленной! – Слова, имеющие корень «люб» были подчеркнуты особенно, хотя и без надежды быть донесенными до слушателя. – И она не имеет никакого отношения к гимнам самураев-победителей! - Извини, я не знал. «И что ты с ним будешь делать! Сама наивность!» Тихо ругаясь себе под нос, Гокудера отпустил этот грех японцу, списав невежество на различие культур. - И что тебя сподобило на этот подвиг? – уже спокойно поинтересовался он, не спеша, однако, спускаться к гостю, и, естественно, не приглашая его в дом. - Малыш. Он сказал, что это – своеобразная тренировка. Видишь ли, через песню легче всего передать настоящего себя, а в общении между хранителями и главой семьи не должно быть непонимания. Так что мне надо научиться через серенаду высказывать свои эмоции, чтобы наладить отношения в команде. Кажется, как-то так. - Большей чуши я даже от тебя еще не слышал, - пробурчал парень. – И чего это ты решил выражать свои чувства мне? - На самом деле я должен был выразить их Тсуне, но перед этим решил порепетировать… - ДЖУДАЙМЕ?! От падения Гокудеру спасло лишь чудо, хотя, он, задыхаясь от гнева, и не обратил бы на это внимание. Почему этот болван, а не он, правая рука Десятого, поет главе семьи Вонголы серенады?! Где справедливость?! - И это задание тебе дал Реборн-сан? А разве не каждый хранитель должен найти взаимопонимание через серенаду, или чем ты там занимаешься?! - Честно, я не знаю, - задумался на мгновение Такеши. – Но думаю, малыш будет не против, если ты присоединишься ко мне. - Зайди-ка: я покажу тебе настоящую, итальянскую серенаду, - недолго думая, кивнул хранитель бури. Таким образом, Гокудера принял решение. О котором, впрочем, пожалел уже на следующий день. «Наслаждаясь» вокальными данными Ямамото прошлой ночью, он не понял, насколько все плохо, и что этот парень даже отдаленно не может попадать в ноты. Хаято не раз думал, как просто было бы убить бейсболиста, но продолжал стоически терпеть фальшивое пение. Что же касается несчастного итальянского языка, то о нем лучше промолчать: о мертвых либо хорошо, либо никак. Гокудера не надеялся, что его помешанный на спорте одноклассник запомнит перевод хоть каких-то слов, поэтому заставил его учить текст без понимания смысла, что оказалось не менее проблематично. Вердикт был неутешительным: мечник не создан для такого вида искусств, как пение. Но как бы ни проходили пыточные репетиции, час «Икс» настал, и хмурый хранитель урагана стоял рядом с сияющим олухом под окнами Десятого, искренне надеясь, что сегодня тот решил ночевать не дома. - Ну что, начнем? – спросил Ямамото, будто речь шла о какой-нибудь игре, и в ответ чуть не нарвался на грубость. Только мысли о важности происходящего позволили Гокудере сосредоточиться на пении. Но стоило Такеши подхватить мелодию, как Хаято чуть не поперхнулся словами. Он резко повернул голову, пытаясь понять, куда делся привычный бейсбольный придурок. Пение мечника отличалось от того, что творилось на тренировках, и сейчас он пел с чувством, отчего даже трудные места звучали не так фальшиво. Гокудера осторожно следил, как парень поет, не сводя взгляда с окон Десятого. Неужели причина такого перевоплощения в эмоциях, вкладываемых в серенаду? На душе заскреблись кошки, но будущая Правая рука главы семьи Вонголы не стал размышлять об их появлении. Сейчас важно, что он не упадет лицом в грязь перед Джудайме! Наверное, важно… Гокудера вновь повернулся к окнам и принялся с воодушевлением выводить труладу. Серенада подошла к любимой им части. «Самой нежной». И неожиданно затихший голос хранителя дождя заставил Хаято прислушаться. «Неужели идиот забыл текст?!» Но испуг почти сразу сменился удивлением, отчего подрывник растерял все слова и просто молча открывал и закрывал рот. - … моя зеленоглазая любовь…
Ну а дальше Такеши пел как ни в чем не бывало, да и к тому же повысил голос, как будто и не замечая растерянность Гокудеры. - Кареглазая любовь! – вспомнив, как говорить, накинулся он на горе-певца, схватив того за рубашку и хорошенько встряхнув. - Итальянский язык такой сложный! – улыбаясь по-ямамотовски-дурацки и прикрыв глаза, весело сообщил мечник. – Я сморозил какую-то глупость? Гокудера не ответил и опустил руки, понимая, что этот случай клинический. Он бы так и остался стоять с этой мыслью, если бы не встретился взглядом с коньячными глазами, на дне которых внезапно промелькнула нежность. Правда, пока хранитель урагана пытался понять, что это было и почему дыхание вдруг перехватило, Ямамото, отвернувшись к окнам Десятого лишь на мгновение, вернул своему лицу вполне привычный легкомысленный вид. Он, ничуть не расстраиваясь, вздохнул и положил руку на плечо Гокудеры, произнося: - Что ж, похоже, Тсуна крепко спит. Думаю, и нам стоит отправиться по домам, - парень похлопал Хаято по плечу. – И знаешь… Я…- Рука задержалась на плече дольше, чем было необходимо. – Увидимся завтра в школе. И Ямамото ушел, а Гокудера еще долго стоял, прислонившись к забору, и думал о случившемся и об отчего-то участившемся стуке сердца, пока в голове продолжала звучать одна единственная строчка.
* Банши, баньши (ˈbænʃiː, англ. banshee от ирл. bean sí — женщина из Ши) — фигура ирландского фольклора, женщина, которая, согласно поверьям, является возле дома обречённого на смерть человека и своими характерными стонами и рыданиями оповещает, что час его кончины близок.
-
-
23.09.2009 в 18:33-Что ты играешь? -спросил Ямамото, подходя к роялю.
Гокудера прекратил играть.
- Это “Серенада” Шуберта. - отрезал он, показывая всем видом, что не хотел продолжать в присутствие ещё кого-либо.
- А можно я останусь? Я тебе мешать не буду. - как всегда не замечая или не обращая внимание на явную неприязнь музыканта-мафиози, сказал Ямамото.
- Только так, чтобы я тебя не видел и не слышал. -грубо ответил Хранитель Урагана
После этого он снова заиграл.
Щемящая душу мелодия рождалась на клавишах под руководством умелых пальцев Гокудеры и наполняла комнату.
Ямамото забыл, где он находится и все дела, которые ему предстояло срочно сделать и унесся в мыслях куда-то далеко, за пределы реальности. Он даже не заметил, когда музыка кончилась. Пока из дневных грез его не вырвал голос подрывника.
-Ты спишь что-ли? Ну и ладно, я ухожу, мне к боссу надо...
Сразу после этого Ямамото нашел эту музыку и много её слушал. Но убедился, что ни одно другое исполнение не имело над ним такой власти...
-
-
24.09.2009 в 04:22Гокудера страдал бессонницей.
Да, такое с ним случалось. И сегодня этому способствовало нескладное завывание, доносящееся с улицы, где в это время ни один приличный человек не прохаживается. Рассудив здраво, хранитель урагана решил спасти себя и своих соседей от воплей Банши*. Что делает эта ирландка в Японии, Хаято волновало мало, но вот если она сейчас не заткнется, то на утро Десятый действительно найдет хладный труп. Только вот своей ли Правой руки?
Изгоняющим предметом стал простой горшок с цветком. Каким цветком – уже не важно: герои часто остаются неизвестными народу. Решив подкрепить результат верным динамитом, Гокудера высунулся из окна… И, собственно, оружие хранителя урагана чуть не исполнило свое предназначение.
- Йо, Гокудера! – взгляд сразу же натолкнулся на как обычно идиотскую улыбку, освещенную светом фонаря.
- Эй, какого ты тут забыл, бейсбольный придурок?! – придя в себя от удивления, заорал парень, напрочь позабыв о соседях, которых недавно собирался спасать.
- Пою серенаду.
Ямамото чудом увернулся от пущенной в его сторону бомбы, невинно поглядывая на разъяренного парня.
- Тебя на последней тренировке битой ударили?! Какая к черту серенада?! Ты хотя бы знаешь, что это такое?!
Минутное молчание – шатен достал что-то из кармана и развернул.
- Serenata – в переводе с итальянского «вечерняя музыка», - громко и четко прочитал хранитель дождя и посмотрел на Гокудеру. Оставалось ответить: «Молодец, садись – «пять». Подрывник же вместо этого закатил глаза и потянулся ко второй бомбе: Джудайме такие хранители не нужны, так что лучше уничтожить недоразумение в зародыше!
- Если, по-твоему, это вечерняя музыка, так… КАКОГО ТЫ УСТРОИЛ КОНЦЕРТ СРЕДИ НОЧИ?!
Да, терпеливо объяснять Гокудера не умел, но совесть его от этого не мучила.
- Прости, - беззаботно рассмеялся Такеши и почесал затылок.
«Как «неожиданно».
- Да будет тебе известно, серенада – это любовная песня! То есть ее исполняет влюбленный мужчина под окнами своей возлюбленной! – Слова, имеющие корень «люб» были подчеркнуты особенно, хотя и без надежды быть донесенными до слушателя. – И она не имеет никакого отношения к гимнам самураев-победителей!
- Извини, я не знал.
«И что ты с ним будешь делать! Сама наивность!» Тихо ругаясь себе под нос, Гокудера отпустил этот грех японцу, списав невежество на различие культур.
- И что тебя сподобило на этот подвиг? – уже спокойно поинтересовался он, не спеша, однако, спускаться к гостю, и, естественно, не приглашая его в дом.
- Малыш. Он сказал, что это – своеобразная тренировка. Видишь ли, через песню легче всего передать настоящего себя, а в общении между хранителями и главой семьи не должно быть непонимания. Так что мне надо научиться через серенаду высказывать свои эмоции, чтобы наладить отношения в команде. Кажется, как-то так.
- Большей чуши я даже от тебя еще не слышал, - пробурчал парень. – И чего это ты решил выражать свои чувства мне?
- На самом деле я должен был выразить их Тсуне, но перед этим решил порепетировать…
- ДЖУДАЙМЕ?!
От падения Гокудеру спасло лишь чудо, хотя, он, задыхаясь от гнева, и не обратил бы на это внимание. Почему этот болван, а не он, правая рука Десятого, поет главе семьи Вонголы серенады?! Где справедливость?!
- И это задание тебе дал Реборн-сан? А разве не каждый хранитель должен найти взаимопонимание через серенаду, или чем ты там занимаешься?!
- Честно, я не знаю, - задумался на мгновение Такеши. – Но думаю, малыш будет не против, если ты присоединишься ко мне.
- Зайди-ка: я покажу тебе настоящую, итальянскую серенаду, - недолго думая, кивнул хранитель бури.
Таким образом, Гокудера принял решение. О котором, впрочем, пожалел уже на следующий день. «Наслаждаясь» вокальными данными Ямамото прошлой ночью, он не понял, насколько все плохо, и что этот парень даже отдаленно не может попадать в ноты. Хаято не раз думал, как просто было бы убить бейсболиста, но продолжал стоически терпеть фальшивое пение. Что же касается несчастного итальянского языка, то о нем лучше промолчать: о мертвых либо хорошо, либо никак. Гокудера не надеялся, что его помешанный на спорте одноклассник запомнит перевод хоть каких-то слов, поэтому заставил его учить текст без понимания смысла, что оказалось не менее проблематично. Вердикт был неутешительным: мечник не создан для такого вида искусств, как пение.
Но как бы ни проходили пыточные репетиции, час «Икс» настал, и хмурый хранитель урагана стоял рядом с сияющим олухом под окнами Десятого, искренне надеясь, что сегодня тот решил ночевать не дома.
- Ну что, начнем? – спросил Ямамото, будто речь шла о какой-нибудь игре, и в ответ чуть не нарвался на грубость. Только мысли о важности происходящего позволили Гокудере сосредоточиться на пении. Но стоило Такеши подхватить мелодию, как Хаято чуть не поперхнулся словами. Он резко повернул голову, пытаясь понять, куда делся привычный бейсбольный придурок. Пение мечника отличалось от того, что творилось на тренировках, и сейчас он пел с чувством, отчего даже трудные места звучали не так фальшиво. Гокудера осторожно следил, как парень поет, не сводя взгляда с окон Десятого. Неужели причина такого перевоплощения в эмоциях, вкладываемых в серенаду? На душе заскреблись кошки, но будущая Правая рука главы семьи Вонголы не стал размышлять об их появлении. Сейчас важно, что он не упадет лицом в грязь перед Джудайме! Наверное, важно…
Гокудера вновь повернулся к окнам и принялся с воодушевлением выводить труладу. Серенада подошла к любимой им части. «Самой нежной». И неожиданно затихший голос хранителя дождя заставил Хаято прислушаться. «Неужели идиот забыл текст?!» Но испуг почти сразу сменился удивлением, отчего подрывник растерял все слова и просто молча открывал и закрывал рот.
- … моя зеленоглазая любовь…
Ну а дальше Такеши пел как ни в чем не бывало, да и к тому же повысил голос, как будто и не замечая растерянность Гокудеры.
- Кареглазая любовь! – вспомнив, как говорить, накинулся он на горе-певца, схватив того за рубашку и хорошенько встряхнув.
- Итальянский язык такой сложный! – улыбаясь по-ямамотовски-дурацки и прикрыв глаза, весело сообщил мечник. – Я сморозил какую-то глупость?
Гокудера не ответил и опустил руки, понимая, что этот случай клинический. Он бы так и остался стоять с этой мыслью, если бы не встретился взглядом с коньячными глазами, на дне которых внезапно промелькнула нежность. Правда, пока хранитель урагана пытался понять, что это было и почему дыхание вдруг перехватило, Ямамото, отвернувшись к окнам Десятого лишь на мгновение, вернул своему лицу вполне привычный легкомысленный вид. Он, ничуть не расстраиваясь, вздохнул и положил руку на плечо Гокудеры, произнося:
- Что ж, похоже, Тсуна крепко спит. Думаю, и нам стоит отправиться по домам, - парень похлопал Хаято по плечу. – И знаешь… Я…- Рука задержалась на плече дольше, чем было необходимо. – Увидимся завтра в школе.
И Ямамото ушел, а Гокудера еще долго стоял, прислонившись к забору, и думал о случившемся и об отчего-то участившемся стуке сердца, пока в голове продолжала звучать одна единственная строчка.
* Банши, баньши (ˈbænʃiː, англ. banshee от ирл. bean sí — женщина из Ши) — фигура ирландского фольклора, женщина, которая, согласно поверьям, является возле дома обречённого на смерть человека и своими характерными стонами и рыданиями оповещает, что час его кончины близок.
-
-
24.09.2009 в 06:51Не заказчик.
-
-
24.09.2009 в 12:03-
-
24.09.2009 в 15:25-
-
27.09.2009 в 00:24Спасибо большое! Рад, что вам понравилось))
Автор 2