Люблю думать, что осень мое особенное время года. Не потому что в сентябре можно содрать побольше денег с глупых и доверчивых туристов за экскурсию по городу, не потому что в октябре в любимой пиццерии немаленькие скидки на средние пиццы и кофе, и даже не потому, что осенью начинается часть спортивных турниров, которые не пропускает Сасагава, таская меня по ним: из города в город или же из постели к плазменному экрану. Осенью я привык сексом заниматься под монотонное гудение музыкального центра и голоса комментаторов, доносившиеся из колонок.
Во-первых, Сасагава хорошо платит – тут можно смирится с одержимостью боксом, экстримом и прочей фигней. Во-вторых, Сасагава опять же платит хорошо, и вообще, это такой кайф – получать деньги за то, что нравится делать.
Вот в книгах _это_ называют отношениями. Я не собираюсь играть в ассоциации и искать в своей голове подходящее слово, потому что «отношения» - это не про нас.
Отдергиваю себя. Как же, Сасагава и я теперь «мы», и не сказать, что мне не нравится. Он до сих пор уверен, что если не заплатит – я уйду. Я могу уйти и с деньгами. Пошляюсь по улицам, а когда вернусь, его не то чтобы в Риме не будет, его в Италии не будет, поэтому уходить сейчас я не собираюсь, не в сентябре, не в этой осени.
- Я хочу шоколад. Мы вышагиваем по улицам, и я принципиально не смотрю под ноги, сверля взглядом щеку Рёхея. У него в кармане джинсов кожаный бумажник, пластиковая карта от номера и айпод: один наушник у меня, второй у него, и слушаем мы Роллинг Стоун.
- Хорошо.
Он сворачивает под вывеску первой кондитерской, попавшейся нам. Стоя перед витриной, в блеклом свете ламп, я выбираю шоколадное пирожное, и оно оказывается самим дорогим, но это не принципиально, я типа не заметил этого, а Сасагава уже привык.
Когда мы садимся за столик, и я ложкой начинаю мучить пирожное, Рёхей ждет заказанный им кофе, и смотрит на меня. Я знаю этот взгляд. Вовсе не голодный, нет, задумчивый и разбавленный спокойным счастьем. Почему я не удивляюсь, когда он наклоняется, касаясь губами моих губ в кондитерской, где помимо нас есть еще люди? Почему я не удивляюсь, когда раскрываю рот, поднимаю руку и пальцами зарываюсь в коротко-стриженные непослушные волосы, понимая что срать мне на людей, которые видят нас? Наушник падает на колени, сворачивается паутиной на джинсах Рёхея. Сасагава не разрывая поцелуй, тянется в карман за бумажником. Выработанный рефлекс. Лишний сейчас. О боже, я об этом подумал. Мои деньги в его бумажнике. Мои нули, в, пока его, бумажнике.
- Эй… - Давлюсь воздухом. - Можешь не платить. Мне это тоже нравится. – Улыбаюсь, сглатывая. Да-да. Просто Сасагава классно целуется, и руки его сейчас должны лежать на моих плечах, а не рыться в карманах в поисках денег.
Я действительно люблю думать, что осень – такое же мое время года, как и деньги на счету Рёхея. Не потому что в сентябре прилетают туристы, в октябре опускаются цены на пиццу, и начинаются спортивные турниры – просто потому что осенью я смотрю на желтые листья, редкие тучи, и, закрывая окно, возвращаюсь под одеяло к Сасагаве. Под теплое одеяло Сасагавы, зеленого цвета. Как доллары, или чуть светлее – как глаза Рёхея.
-
-
09.10.2009 в 18:58Люблю думать, что осень мое особенное время года. Не потому что в сентябре можно содрать побольше денег с глупых и доверчивых туристов за экскурсию по городу, не потому что в октябре в любимой пиццерии немаленькие скидки на средние пиццы и кофе, и даже не потому, что осенью начинается часть спортивных турниров, которые не пропускает Сасагава, таская меня по ним: из города в город или же из постели к плазменному экрану. Осенью я привык сексом заниматься под монотонное гудение музыкального центра и голоса комментаторов, доносившиеся из колонок.
Во-первых, Сасагава хорошо платит – тут можно смирится с одержимостью боксом, экстримом и прочей фигней. Во-вторых, Сасагава опять же платит хорошо, и вообще, это такой кайф – получать деньги за то, что нравится делать.
Вот в книгах _это_ называют отношениями. Я не собираюсь играть в ассоциации и искать в своей голове подходящее слово, потому что «отношения» - это не про нас.
Отдергиваю себя. Как же, Сасагава и я теперь «мы», и не сказать, что мне не нравится.
Он до сих пор уверен, что если не заплатит – я уйду. Я могу уйти и с деньгами. Пошляюсь по улицам, а когда вернусь, его не то чтобы в Риме не будет, его в Италии не будет, поэтому уходить сейчас я не собираюсь, не в сентябре, не в этой осени.
- Я хочу шоколад.
Мы вышагиваем по улицам, и я принципиально не смотрю под ноги, сверля взглядом щеку Рёхея. У него в кармане джинсов кожаный бумажник, пластиковая карта от номера и айпод: один наушник у меня, второй у него, и слушаем мы Роллинг Стоун.
- Хорошо.
Он сворачивает под вывеску первой кондитерской, попавшейся нам. Стоя перед витриной, в блеклом свете ламп, я выбираю шоколадное пирожное, и оно оказывается самим дорогим, но это не принципиально, я типа не заметил этого, а Сасагава уже привык.
Когда мы садимся за столик, и я ложкой начинаю мучить пирожное, Рёхей ждет заказанный им кофе, и смотрит на меня. Я знаю этот взгляд. Вовсе не голодный, нет, задумчивый и разбавленный спокойным счастьем.
Почему я не удивляюсь, когда он наклоняется, касаясь губами моих губ в кондитерской, где помимо нас есть еще люди? Почему я не удивляюсь, когда раскрываю рот, поднимаю руку и пальцами зарываюсь в коротко-стриженные непослушные волосы, понимая что срать мне на людей, которые видят нас?
Наушник падает на колени, сворачивается паутиной на джинсах Рёхея.
Сасагава не разрывая поцелуй, тянется в карман за бумажником. Выработанный рефлекс. Лишний сейчас.
О боже, я об этом подумал. Мои деньги в его бумажнике. Мои нули, в, пока его, бумажнике.
- Эй… - Давлюсь воздухом. - Можешь не платить. Мне это тоже нравится. – Улыбаюсь, сглатывая.
Да-да. Просто Сасагава классно целуется, и руки его сейчас должны лежать на моих плечах, а не рыться в карманах в поисках денег.
Я действительно люблю думать, что осень – такое же мое время года, как и деньги на счету Рёхея. Не потому что в сентябре прилетают туристы, в октябре опускаются цены на пиццу, и начинаются спортивные турниры – просто потому что осенью я смотрю на желтые листья, редкие тучи, и, закрывая окно, возвращаюсь под одеяло к Сасагаве. Под теплое одеяло Сасагавы, зеленого цвета. Как доллары, или чуть светлее – как глаза Рёхея.
-
-
09.10.2009 в 19:36Не заказчик
-
-
09.10.2009 в 21:39не-заказчик
-
-
09.10.2009 в 21:49Как-то стало наплевать, что я ни в жизнь в такое не поверю. Ваш слог пленил раз и навсегда. Откройтесь, пожалуйста.
-
-
09.10.2009 в 22:06Setsuka, спасибо. ))
Juunen Bazooka, открылся. Спасибо, я польщен. )
Автор.
-
-
09.10.2009 в 22:10откроетесь?
-
-
09.10.2009 в 22:16Спасибо.
Автор
-
-
09.10.2009 в 22:41И я доволен. *о*
Чмаф.
Заказчик
-
-
09.10.2009 в 22:43Чмаф.
Автор
-
-
10.10.2009 в 00:39-
-
10.10.2009 в 07:34-
-
10.10.2009 в 17:01-
-
10.10.2009 в 17:24Автор