Почему? Почему он узнает о болезни Хибари последним? Почему именно он мчится к нему в палату, боясь, что может опоздать? Почему при виде Кёи, лежащего на больничной кровати, ему кажется, что это всё из-за него? Не смог уберечь, не защитил. К черту пусть идет тот факт, что сам Кёя бы никогда не принял его помощь, не сказал бы "спасибо". Да Мукуро это и не нужно вовсе. Ему хватило бы даже простого наблюдения со стороны за Хибари, который в гордом одиночестве проводит свое время. Забегая в палату, Рокудо резко переходит с бега на шаг. Он подходит к кровати и смотрит на Кёю. Всматривается в его спокойное лицо. Непривычно это видеть. Почему-то ужасно хочется услышать от этого человека снова какие-нибудь колкости или это привычное "Камикорос". Кёя и не спит вовсе. Открыв глаза, он смотрит на Мукуро. Почему он стоит рядом с его койкой, а не, например, тот же его преданный заместитель? Почему во взгляде этого иллюзиониста столько боли? Почему он, Кёя, не может терпеть этого взгляда и хочет сделать всё, лишь бы вновь видеть в глазах Рокудо усмешку? - Что ты делаешь здесь, травоядное? - Хибари морщится, слыша свой собственный слабый голос. А Мукуро же напрягается, но старается улыбнуться: - Тебе лучше молчать, тогда может я смогу чем-нибудь тебе помочь, - он не знает, зачем это говорит. Ведь Мукуро понимает, что не сможет вылечить Кёю. Даже если он все свои силы соберет для этого. Тогда зачем давать эту надежду? Может для того, чтобы хоть на миг увидеть в глазах парня что-то кроме этого ледяного спокойствия, что сейчас так выводит Мукуро из себя. Хибари позволяет появиться на лице легкой улыбке. А потом он, сам удивленный своей же просьбою, просит Рокудо: - Знаешь, иллюзионист, покажи-ка мне, что будет в будущем. Мукуро, улыбаясь, дотрагивается кончиками пальцев до лба Хибари. Кёя закрывает глаза и видит, как он находится на крыше средней Намимори. На плече сидит верный Хиберд, чистя свои нежные перышки. Парень подходит к краю крыши, чтобы видеть, что происходит внизу. А внизу и вдалеке виден город, что словно светится счастьем и окутан спокойствием, о котором всегда так мечтал Кёя. А ещё внизу цветет сакура. Хибари усмехается: - А не лишнее? - Это чтобы ты обо мне не забывал.
автора переклинило от заявки. -_- и еще таймлайн - герои получились TYL!, автор извиняется, что он такой идиот. абсолютно шизоидные персонажи + 3 тонны ООС'а бонусом~ 830.
Хибари не помнил, как пришел сюда. Наверное, это место уже настолько стало родным и привычным, что ноги сами несли на любимую крышу бережно охраняемой им столько лет школы. Стянул пиджак, аккуратно положил тонфа, прилег, подложив под голову согнутые в локтях руки. Закинуть ногу на ногу, да, вот так. Остался последний штрих картины. Ну, конечно, вот же он - яркий пушистый комочек уже летит к нему, распевая гимн школы, опускается на подставленную ладонь, произносит своим удивительным тоненьким голоском «Хибари! Хибари!» и замолкает. Это чувство спокойной удовлетворенности от того, что все в порядке, все под контролем вдруг встает в горле неприятным комом. Хибари болезненно щурится, и Хиберд, беспокойно поерзав на его ладони, вдруг взмывает в небо. Сегодня утром пришли результаты анализов. Чертовы результаты, и впервые в жизни Хибари почувствовал себя бессильным. Во время своих путешествий в поисках разгадок коробочек он, бродя по полуразрушенной лаборатории, подцепил какую-то болезнь с длинным и запутанным названием, которое Кея не хотел и не видел смысла запоминать. Он с сомнением оглядел едва заметную ранку на указательном пальце левой руки, оставленную растением, которое вилось по стенам той самой лаборатории, и которое он имел несчастье задеть. И порезать палец о тонкий темно-зеленый пыльный листок - он ведь тогда даже ничего и не заметил. А теперь...А что теперь? Теперь он может умереть в любую секунду, какая прелесть! Боже, Хибари Кея постепенно отходит на тот свет из-за поцарапанного пальца! Да это даже звучит неестественно. Смешно... Его время еще не пришло, Хибари знал. Он чего-то еще не сделал, только пока не знал чего именно. И если он умрет сейчас, да еще и такой идиотской смертью, чувство неудовлетворенности от незавершенного дела и вопросы без ответов будут преследовать его вечность. А ему хотелось дисциплины и спокойствия в его персональном аду загробной жизни. - Ке-сан, у Вонголы проблемы, - осторожно начинает Кусакабе Тетсуя, намеренно держась поближе к двери. Время, за которое он знает Главу, научило его ценить свое здоровье. Нарушать уединение Хибари ему хотелось, как ведра воды на старательно залакированную прическу, а если и выбирать, то ведро воды явно было бы куда более предпочтительно, - Рокудо Мукуро не выходит на контакт. Хром-сан бессильна. - Вон. - Но...что передать Саваде? - Ты еще здесь?
* * * Кея спокойном твердым шагом идет из самого любимого места на планете к самому отвратительному - Кокуйо-Ленду. Просто место встречи изменить нельзя. «А может и правда, есть на свете чудо», - думает Кея, оглядывая почти совсем развалившуюся лестницу, которая держаться может только на этом самом чуде. Или на «ну о-о-очень честном слове». Мягко поднимается на второй этаж. Последняя ступенька, шаг в открытую дверь.. и вот уже руки рефлекторно сжимают тонфа, словно ища в их холодной стали анестезии для нежелательной вспышки ярости, которая теперь болью отражается каждой клетке Кеи. Раздражение, вызываемое всеми травоядным этого вместе взятым, кажется глупым и ничтожным - совсем как царапинка на указательном пальце его правой руки, - по сравнению с тем бесконтрольным раздражением, заставляющим бурлить кровь в венах и отражающемся в стальном блеске серых глаз, которое умеет вызывать у него только он. Человек, чей силуэт темным пятном выделяется на фоне яркого света от окна. Рокудо Мукуро. - Оя. Заскочил на огонек, Кея-кун? - садко протягивает в лицо Кеи Рокудо пропитанные усмешкой слова. Отработанным годами тренировок ударом Хибари отбрасывает иллюзиониста, в мгновение ока оказавшегося с ним лицом к лицу, подальше от себя. Мукуро, слегка согнув колени, мягко приземляется на заваленный хламом пол. Непринужденно смеется. - Ты какой-то бледненький. Может, уровень гемоглобина понизился? Могу купить тебе шоколадку, Кея-кун. - Что за чушь ты несешь? Рокудо едва успевает выставить перед собой трезубец, блокируя удар. И, снова оказавшись с Хибари нос к носу, всматривается в нахальную полуулыбку-полуоскал и серые глаза. То, что он видит сквозь холодную ярость и желание убить, неприятно поражает его, заставив отскочить. Трезубец вот-вот выпадет из рук. Рокудо разражается легким, слегка нервным смехом, заставляющим Хибари нахмурится. Безысходность. Глупо, как же глупо... - У них к тебе какое-то дело, - наконец говорит Хибари. И, повернувшись к двери, добавляет, - и еще. будь любезен - в следующий раз, когда снова захочешь быть забитым до смерти, придумай менее идиотский способ, чем игнорирование Вонголы. Мукуро дождется своего камикороса, Кея разберется с этим неоконченным делом в следующий раз. А сейчас он уже чувствует, как постепенно руки снова ачинают неметь. Делает шаг к лестнице, но тут же чувствует слабое прикосновение к запястью - он еще пока может ощутить прикосновение Мукуро. Перед глазами тут же промелькнуло короткое, но такое содержательное видение - будто мимолетный поцелуй, не продлившийся и секунды. Ничего, лишь чистое спокойное небо с мягко плывущими по небу облаками и запахом сакуры. Высокое вечное небо. Хибари решил, что запомнит это мгновение навсегда, прежде чем резким ударом ноги с разворота попытался отбросить Мукуро назад. Тот отскочил и снова рассмеялся. - Жаль, но твое небо уже никогда не будет безоблачным, мой милый Кея-кун. - Мукуро хитро улыбнулся, глядя на нахмуренного Хибари. «Но оно обязательно должно быть.» - Камикорос. - А находится между жизнью и смертью совсем не страшно, - добавил Рокудо, нежно проведя пальцем по стальному зубцу своего оружия, - так что к черту, любовь моя, к черту.~
1295 слов. недобечено, болезнь на первом месте - все остальное загнано в угол.
Кажется, месяц назад Хибари впервые за всю свою жизнь почувствовал слабость. По-весеннему слезливым, влажным утром первого марта Хибари Кёя почувствовал, что нуждается в услугах врача. С того самого поражения весна для него навсегда запомнилась красными следами на белой подушке и металлическим привкусом во рту. В больнице Намимори оказался на удивление расторопный персонал, и молоденькая медсестра, попытавшаяся выведать у пациента не женат ли он, и как у него обстоят дела на личном фронте, сразу провела его к нужному врачу. Кёя запомнил его сразу – тощий, с посеревшей кожей мужчина средних лет с больными глазами, тут же оживившийся при виде Хибари. Как показалось Кёе, на него он смотрел будто на какой-то удивительно ценный и редкий экспонат, который можно было безнаказанно препарировать, развешивать по ниточкам, просвечивать сквозь стоящую у него на столе пыльную лампу, и, в конечном счете, извести. После непродолжительных исследований, Главе дисциплинарного комитета назначили пить отвары по утрам, и есть поменьше острого. Диагноз был смешным и на редкость нелепым для ведущего здоровый образ жизни Кёи – гастрит. Это лето, как и весна, проходит у Хибари Кёи в суете извечно неотложных дел и обязанностей, так что на себя времени ему не хватает. Но оно и к лучшему, думает Кёя, так он не имеет даже малейшей возможности задуматься о своем странном самочувствии и головокружениям по вечерам. Все это от усталости, конечно. Головокружения в том числе. В сентябре месяце Хибари начинают мучить непрекращающиеся боли в желудке. Он идет к тому самому «серому» врачу во второй раз. Теперь на него смотрят почти что с восторгом и нескрываемым любопытством, и этот взгляд уже настораживает Хибари. Ему делают узи, он сдает необходимые анализы и готовится к повторным обследованиям в больнице. Через неделю, когда он ожидает выписки главврача и очередного направления к очередному специалисту, он встречается взглядом медсестрой, которая тут же потупив взгляд отходит в сторону. Она улыбается криво и прижимает к себе папку бумаг, будто пытаясь спрятаться, а после быстро удаляется. И Кёя получает окончательный и безоговорочный свой листок с диагнозом – рак желудка, третья стадия. По возвращению домой Хибари не бьет тревогу, не падает в обмороки и не звонит своим немногочисленным знакомым, чтобы выплакать свою боль и получить поддержку. Он делает один единственный звонок – Саваде Тсунаеши, в котором сообщает, что болен. Чем – не важно. Кёя прекрасно понимает, что это пока не важно, но не спешит делиться. Он в срочном порядке ищет хорошие клиники и пытается собрать максимум сведений о своем недуге. В местной больнице оказать ему специальную помощь не могут, нужен онкологический центр. С этого момента начинается главная и самая серьезная борьба в жизни Хибари Кёи – за право жить. Он ни минуты не думает о проигрыше, цель видна, она далекая, но вполне реальная, и он ее достигнет. В Швейцарии, куда он летит на лечение, ему сообщают, что оперировать поздно, но можно пройти курс химиотерапий. Хибари соглашается. Первый месяц зимы начнет отсчет начала конца – врачи пожимают плечами, и указывают друг на друга. Терапия не помогла, кардинально вмешиваться сейчас медицина не может, упал гемоглобин. У него четвертая стадия. Тогда он снова звонит Тсунаеши – сообщить, что не сможет выполнять миссии в течении какого-то времени. Савада взволнованно спрашивает, в чем дело, причиной ли тому болезнь Хибари, и как он, Тсуна может ему помочь. Кёя усмехается горько и произносит, - «никак». Тогда Десятый босс Вонголы узнает ,наконец, чем болен Хибари. В голосе слезы, а в глазах, Хибари уверен, детский страх. Ближе к Новому Году состояние заметно ухудшается, и Хибари, лежа в своей постели, читает с монитора ноутбука главную страницу Израильской клиники. Для безнадежно больных. Просто так, из интереса. Он не собирается ни умирать, ни лежать продолжительное время в больнице. Кёя обязан выздороветь, от его жизни зависит слишком многое, и порядок этой самой жизни не сумеет нарушить никакая болезнь. Тридцать первого декабря Хибари почти стонет от невыносимых болей и просит Кусакабе позвонить Тсунаеши. Ему нужен Мукуро с его иллюзиями, ему нужно суметь победить свою боль и свой, все же закравшийся, внутренний страх. Ему нужно иметь под рукой возможность на время забыться. Рокудо не один, его приводит Савада, который чуть не кидается к постели бледного и похудевшего за последнее время Хибари. Он умоляет Кёю о чем-то, просит, говорит, что они не оставят его, что зря Кёя не принял помощь от мафии. Хибари возражает, на самом деле тот воспользовался предложенным «подарком» Савады, дорогостоящее лечение проводилось за счет Вонголы, но вот место, где лечиться и все остальное выбирал Кёя сам. Ему не хотелось их вмешательства. Иллюзионист тем временем приседает на корточки у невысокой кровати врага и заглядывает тому в лицо, внимательно и с маниакальной любовью. Не так, как тот врач, но взгляд все же неприятен. Микуро проводит подушечкой пальца по щеке Кёи вниз, к уголку губ, и отстраняется. Он согласен «полечить» некоторое время Хибари. Оплату он возьмет только в случае неудачи, говорит иллюзионист и улыбается. У Кёи нет сил думать, что это значит. Теперь Рокудо живет вместе с ним, в его доме, ездит с Кёей в больницу и ждет за дверьми палаты, чтобы потом отвезти в парк, погулять. Хибари сомневается, было ли это оговорено с Савадой, но соглашается на прогулки с иллюзионистом. Просто чтобы не позволить своему телу атрофироваться. Иногда, когда Хибари слаб после процедур, Мукуро покупает минеральную воду без газа и поит его мелкими глотками, прислоняет горлышко бутылки к губам Кёи и неотрывно смотрит на них. Такую странную заботу Хибари воспринимает спокойно, и лишь равнодушно прикрывает глаза. Вечером Мукуро проводит курс своей терапии, иллюзиями. В них он показывает Хибари будущее, где тот все так же является Главой дисциплинарного комитета Намимори и следит за порядком. Утром завтракает супом с морепродуктами и лапшой, получает отчеты от подчиненных после работы, иногда позволяет себе отдохнуть на источниках. Перед сном слушает пение Хиберда и засыпает под него. Когда Хибари перестает есть из-за ставших постоянными и невыносимыми болей, Рокудо возит его в больницу, где Кёю«кормят» питательными растворами. Совсем как его самого в колбе, беззаботно замечает Рокудо и опускает свою ладонь Хибари на плечо. Так он чувствует себя увереннее, и иллюзионист знает об этом. Равно как и тот факт, что Хибари Кёя невыносимо мерзнет по ночам и не в состоянии, или же просто не хочет, отказать Мукуро заснуть в его горячих объятиях. Объятия и правда согревают, как согревает то, чем нередко они оканчиваются. Рокудо Мукуро считает, что лучшее лекарство от меланхолии и слабости – секс. И Хибари с ним не спорит. Двадцать восьмого февраля, Хибари внутренне ликует, впервые, за прошедшие пару месяцев: эта немыслимая связь, подчас пугающая Хибари своей разнузданной откровенностью, эта неподвластная никакому логическому осмыслению забота - замедляют бешеный пульс его болезни, кажется, что он почти победил. Он чувствует весеннюю легкость и свежесть, он готов вдохнуть этот пропахший талой водой воздух и улыбнуться новому дню. Рядом лежит полуобнаженный из-за съехавшего одеяла Мукуро. Хибари впервые в жизни готов признаться себе, что благодарен своему врагу за помощь. То, что он все это время принимал помощь, Кёя смирился уже давно. И сейчас, глядя на спящего любовника он почти не считает того врагом. Первого марта он снова забывается. На этот раз, без участия иллюзий Рокудо Мукуро. Кёя в бреду мечется по постели, проглатывает слова, пытается извернуться от пронзающих копий боли и без перерыва зовет иллюзиониста. Перед глазами вспышками света лица людей, столпившихся у него в комнате, голоса и обрывки разговоров, чей-то плач…Сознание еще успевает ухватить белый халат и запах какого-то лекарства и ответ на чей-то вопрос: нет, он умирает. После – зеленая поляна, он, встающий с кровати и теплые объятья сзади. Тихий, ласкающий слух и приносящий облегчение, шепот и поцелуй в запястье. «Ты останешься навсегда в моем сердце, Хибари Кёя. Ты мне веришь?» Обманчивая улыбка, нежное касание щеки и целомудренный поцелуй в лоб. « Я буду навещать тебя в своем мире, Кёя. До встречи, мой любимый». Хибари не видит света в конце туннеля. Для него этот мир кончается темнотой и запахом лилий. Его все еще судорожно сжатую ладонь обнимают длинные пальцы Мукуро. Когда же он отпускает её, то первым делом поглаживает кольцо ада и целует его. Теперь, он и Хибари Кёя навсегда вместе.
Вау! Очень понравилось. Первых два - довольно позитивны надежда, обещания, не поставленная точка Третье шикарно в своей печали пробирает до мозга костей, я аж всплакнула Очень понравились все три исполнения особенно читать их одно за другим Большое спасибо Авторам
Автор 3! Заказчик наконец проснулся и готов нормально комментировать исполнение))) Мне понравилось всё. Особенно сюжет. И очень неожиданный конец. И хорошо прописаны герои на мой взгляд. Спасибо Вам Откроетесь? Заказчик.
-
-
14.03.2010 в 20:11Почему? Почему он узнает о болезни Хибари последним? Почему именно он мчится к нему в палату, боясь, что может опоздать? Почему при виде Кёи, лежащего на больничной кровати, ему кажется, что это всё из-за него? Не смог уберечь, не защитил. К черту пусть идет тот факт, что сам Кёя бы никогда не принял его помощь, не сказал бы "спасибо". Да Мукуро это и не нужно вовсе. Ему хватило бы даже простого наблюдения со стороны за Хибари, который в гордом одиночестве проводит свое время.
Забегая в палату, Рокудо резко переходит с бега на шаг. Он подходит к кровати и смотрит на Кёю. Всматривается в его спокойное лицо. Непривычно это видеть. Почему-то ужасно хочется услышать от этого человека снова какие-нибудь колкости или это привычное "Камикорос".
Кёя и не спит вовсе. Открыв глаза, он смотрит на Мукуро. Почему он стоит рядом с его койкой, а не, например, тот же его преданный заместитель? Почему во взгляде этого иллюзиониста столько боли? Почему он, Кёя, не может терпеть этого взгляда и хочет сделать всё, лишь бы вновь видеть в глазах Рокудо усмешку?
- Что ты делаешь здесь, травоядное? - Хибари морщится, слыша свой собственный слабый голос. А Мукуро же напрягается, но старается улыбнуться:
- Тебе лучше молчать, тогда может я смогу чем-нибудь тебе помочь, - он не знает, зачем это говорит. Ведь Мукуро понимает, что не сможет вылечить Кёю. Даже если он все свои силы соберет для этого. Тогда зачем давать эту надежду? Может для того, чтобы хоть на миг увидеть в глазах парня что-то кроме этого ледяного спокойствия, что сейчас так выводит Мукуро из себя.
Хибари позволяет появиться на лице легкой улыбке. А потом он, сам удивленный своей же просьбою, просит Рокудо:
- Знаешь, иллюзионист, покажи-ка мне, что будет в будущем.
Мукуро, улыбаясь, дотрагивается кончиками пальцев до лба Хибари. Кёя закрывает глаза и видит, как он находится на крыше средней Намимори. На плече сидит верный Хиберд, чистя свои нежные перышки. Парень подходит к краю крыши, чтобы видеть, что происходит внизу. А внизу и вдалеке виден город, что словно светится счастьем и окутан спокойствием, о котором всегда так мечтал Кёя. А ещё внизу цветет сакура. Хибари усмехается:
- А не лишнее?
- Это чтобы ты обо мне не забывал.
-
-
14.03.2010 в 20:50не з.
-
-
14.03.2010 в 21:00-
-
14.03.2010 в 22:26Хорошо всё описано))) Грустно, ну в принципе я этого и ждала.
Откроетесь?
Заказчик.
-
-
14.03.2010 в 22:35-
-
14.03.2010 в 22:36Вот вам цветов за такое чудесное исполнение))))
-
-
14.03.2010 в 22:53-
-
15.03.2010 в 15:59- Это чтобы ты обо мне не забывал.
да. вот эта фраза очень украшает исполнение х)
-
-
15.03.2010 в 18:07830.
Хибари не помнил, как пришел сюда. Наверное, это место уже настолько стало родным и привычным, что ноги сами несли на любимую крышу бережно охраняемой им столько лет школы. Стянул пиджак, аккуратно положил тонфа, прилег, подложив под голову согнутые в локтях руки. Закинуть ногу на ногу, да, вот так. Остался последний штрих картины. Ну, конечно, вот же он - яркий пушистый комочек уже летит к нему, распевая гимн школы, опускается на подставленную ладонь, произносит своим удивительным тоненьким голоском «Хибари! Хибари!» и замолкает. Это чувство спокойной удовлетворенности от того, что все в порядке, все под контролем вдруг встает в горле неприятным комом. Хибари болезненно щурится, и Хиберд, беспокойно поерзав на его ладони, вдруг взмывает в небо. Сегодня утром пришли результаты анализов. Чертовы результаты, и впервые в жизни Хибари почувствовал себя бессильным. Во время своих путешествий в поисках разгадок коробочек он, бродя по полуразрушенной лаборатории, подцепил какую-то болезнь с длинным и запутанным названием, которое Кея не хотел и не видел смысла запоминать. Он с сомнением оглядел едва заметную ранку на указательном пальце левой руки, оставленную растением, которое вилось по стенам той самой лаборатории, и которое он имел несчастье задеть. И порезать палец о тонкий темно-зеленый пыльный листок - он ведь тогда даже ничего и не заметил.
А теперь...А что теперь? Теперь он может умереть в любую секунду, какая прелесть! Боже, Хибари Кея постепенно отходит на тот свет из-за поцарапанного пальца! Да это даже звучит неестественно. Смешно...
Его время еще не пришло, Хибари знал. Он чего-то еще не сделал, только пока не знал чего именно. И если он умрет сейчас, да еще и такой идиотской смертью, чувство неудовлетворенности от незавершенного дела и вопросы без ответов будут преследовать его вечность. А ему хотелось дисциплины и спокойствия в его персональном аду загробной жизни.
- Ке-сан, у Вонголы проблемы, - осторожно начинает Кусакабе Тетсуя, намеренно держась поближе к двери. Время, за которое он знает Главу, научило его ценить свое здоровье. Нарушать уединение Хибари ему хотелось, как ведра воды на старательно залакированную прическу, а если и выбирать, то ведро воды явно было бы куда более предпочтительно, - Рокудо Мукуро не выходит на контакт. Хром-сан бессильна.
- Вон.
- Но...что передать Саваде?
- Ты еще здесь?
* * *
Кея спокойном твердым шагом идет из самого любимого места на планете к самому отвратительному - Кокуйо-Ленду. Просто место встречи изменить нельзя. «А может и правда, есть на свете чудо», - думает Кея, оглядывая почти совсем развалившуюся лестницу, которая держаться может только на этом самом чуде. Или на «ну о-о-очень честном слове». Мягко поднимается на второй этаж. Последняя ступенька, шаг в открытую дверь.. и вот уже руки рефлекторно сжимают тонфа, словно ища в их холодной стали анестезии для нежелательной вспышки ярости, которая теперь болью отражается каждой клетке Кеи. Раздражение, вызываемое всеми травоядным этого вместе взятым, кажется глупым и ничтожным - совсем как царапинка на указательном пальце его правой руки, - по сравнению с тем бесконтрольным раздражением, заставляющим бурлить кровь в венах и отражающемся в стальном блеске серых глаз, которое умеет вызывать у него только он. Человек, чей силуэт темным пятном выделяется на фоне яркого света от окна. Рокудо Мукуро.
- Оя. Заскочил на огонек, Кея-кун? - садко протягивает в лицо Кеи Рокудо пропитанные усмешкой слова. Отработанным годами тренировок ударом Хибари отбрасывает иллюзиониста, в мгновение ока оказавшегося с ним лицом к лицу, подальше от себя.
Мукуро, слегка согнув колени, мягко приземляется на заваленный хламом пол. Непринужденно смеется.
- Ты какой-то бледненький. Может, уровень гемоглобина понизился? Могу купить тебе шоколадку, Кея-кун.
- Что за чушь ты несешь?
Рокудо едва успевает выставить перед собой трезубец, блокируя удар. И, снова оказавшись с Хибари нос к носу, всматривается в нахальную полуулыбку-полуоскал и серые глаза. То, что он видит сквозь холодную ярость и желание убить, неприятно поражает его, заставив отскочить. Трезубец вот-вот выпадет из рук. Рокудо разражается легким, слегка нервным смехом, заставляющим Хибари нахмурится.
Безысходность.
Глупо, как же глупо...
- У них к тебе какое-то дело, - наконец говорит Хибари. И, повернувшись к двери, добавляет, - и еще. будь любезен - в следующий раз, когда снова захочешь быть забитым до смерти, придумай менее идиотский способ, чем игнорирование Вонголы.
Мукуро дождется своего камикороса, Кея разберется с этим неоконченным делом в следующий раз. А сейчас он уже чувствует, как постепенно руки снова ачинают неметь. Делает шаг к лестнице, но тут же чувствует слабое прикосновение к запястью - он еще пока может ощутить прикосновение Мукуро. Перед глазами тут же промелькнуло короткое, но такое содержательное видение - будто мимолетный поцелуй, не продлившийся и секунды. Ничего, лишь чистое спокойное небо с мягко плывущими по небу облаками и запахом сакуры. Высокое вечное небо. Хибари решил, что запомнит это мгновение навсегда, прежде чем резким ударом ноги с разворота попытался отбросить Мукуро назад. Тот отскочил и снова рассмеялся.
- Жаль, но твое небо уже никогда не будет безоблачным, мой милый Кея-кун. - Мукуро хитро улыбнулся, глядя на нахмуренного Хибари. «Но оно обязательно должно быть.»
- Камикорос.
- А находится между жизнью и смертью совсем не страшно, - добавил Рокудо, нежно проведя пальцем по стальному зубцу своего оружия, - так что к черту, любовь моя, к черту.~
-
-
15.03.2010 в 18:49Звучит обнадеживающе
А вообще здорово получилось, автор 2)))
-
-
15.03.2010 в 19:12а то
спасибо, автор 1.)
сонный и неадекватный автор 2 пополз дальше.
-
-
18.03.2010 в 02:29Откроетесь?
Заказчик.
-
-
19.04.2010 в 18:54автор 2 йа, ога.)
только дошло, что так и не открылась, угу. -_-
-
-
19.04.2010 в 19:01Спасибо огромное за такой текст)))
-
-
05.07.2010 в 01:46недобечено, болезнь на первом месте - все остальное загнано в угол.
Кажется, месяц назад Хибари впервые за всю свою жизнь почувствовал слабость. По-весеннему слезливым, влажным утром первого марта Хибари Кёя почувствовал, что нуждается в услугах врача. С того самого поражения весна для него навсегда запомнилась красными следами на белой подушке и металлическим привкусом во рту.
В больнице Намимори оказался на удивление расторопный персонал, и молоденькая медсестра, попытавшаяся выведать у пациента не женат ли он, и как у него обстоят дела на личном фронте, сразу провела его к нужному врачу. Кёя запомнил его сразу – тощий, с посеревшей кожей мужчина средних лет с больными глазами, тут же оживившийся при виде Хибари. Как показалось Кёе, на него он смотрел будто на какой-то удивительно ценный и редкий экспонат, который можно было безнаказанно препарировать, развешивать по ниточкам, просвечивать сквозь стоящую у него на столе пыльную лампу, и, в конечном счете, извести. После непродолжительных исследований, Главе дисциплинарного комитета назначили пить отвары по утрам, и есть поменьше острого. Диагноз был смешным и на редкость нелепым для ведущего здоровый образ жизни Кёи – гастрит.
Это лето, как и весна, проходит у Хибари Кёи в суете извечно неотложных дел и обязанностей, так что на себя времени ему не хватает. Но оно и к лучшему, думает Кёя, так он не имеет даже малейшей возможности задуматься о своем странном самочувствии и головокружениям по вечерам. Все это от усталости, конечно. Головокружения в том числе.
В сентябре месяце Хибари начинают мучить непрекращающиеся боли в желудке. Он идет к тому самому «серому» врачу во второй раз. Теперь на него смотрят почти что с восторгом и нескрываемым любопытством, и этот взгляд уже настораживает Хибари. Ему делают узи, он сдает необходимые анализы и готовится к повторным обследованиям в больнице. Через неделю, когда он ожидает выписки главврача и очередного направления к очередному специалисту, он встречается взглядом медсестрой, которая тут же потупив взгляд отходит в сторону. Она улыбается криво и прижимает к себе папку бумаг, будто пытаясь спрятаться, а после быстро удаляется. И Кёя получает окончательный и безоговорочный свой листок с диагнозом – рак желудка, третья стадия.
По возвращению домой Хибари не бьет тревогу, не падает в обмороки и не звонит своим немногочисленным знакомым, чтобы выплакать свою боль и получить поддержку. Он делает один единственный звонок – Саваде Тсунаеши, в котором сообщает, что болен. Чем – не важно. Кёя прекрасно понимает, что это пока не важно, но не спешит делиться. Он в срочном порядке ищет хорошие клиники и пытается собрать максимум сведений о своем недуге. В местной больнице оказать ему специальную помощь не могут, нужен онкологический центр.
С этого момента начинается главная и самая серьезная борьба в жизни Хибари Кёи – за право жить. Он ни минуты не думает о проигрыше, цель видна, она далекая, но вполне реальная, и он ее достигнет. В Швейцарии, куда он летит на лечение, ему сообщают, что оперировать поздно, но можно пройти курс химиотерапий. Хибари соглашается.
Первый месяц зимы начнет отсчет начала конца – врачи пожимают плечами, и указывают друг на друга. Терапия не помогла, кардинально вмешиваться сейчас медицина не может, упал гемоглобин. У него четвертая стадия. Тогда он снова звонит Тсунаеши – сообщить, что не сможет выполнять миссии в течении какого-то времени. Савада взволнованно спрашивает, в чем дело, причиной ли тому болезнь Хибари, и как он, Тсуна может ему помочь. Кёя усмехается горько и произносит, - «никак». Тогда Десятый босс Вонголы узнает ,наконец, чем болен Хибари. В голосе слезы, а в глазах, Хибари уверен, детский страх.
Ближе к Новому Году состояние заметно ухудшается, и Хибари, лежа в своей постели, читает с монитора ноутбука главную страницу Израильской клиники. Для безнадежно больных. Просто так, из интереса. Он не собирается ни умирать, ни лежать продолжительное время в больнице. Кёя обязан выздороветь, от его жизни зависит слишком многое, и порядок этой самой жизни не сумеет нарушить никакая болезнь.
Тридцать первого декабря Хибари почти стонет от невыносимых болей и просит Кусакабе позвонить Тсунаеши. Ему нужен Мукуро с его иллюзиями, ему нужно суметь победить свою боль и свой, все же закравшийся, внутренний страх. Ему нужно иметь под рукой возможность на время забыться.
Рокудо не один, его приводит Савада, который чуть не кидается к постели бледного и похудевшего за последнее время Хибари. Он умоляет Кёю о чем-то, просит, говорит, что они не оставят его, что зря Кёя не принял помощь от мафии. Хибари возражает, на самом деле тот воспользовался предложенным «подарком» Савады, дорогостоящее лечение проводилось за счет Вонголы, но вот место, где лечиться и все остальное выбирал Кёя сам. Ему не хотелось их вмешательства. Иллюзионист тем временем приседает на корточки у невысокой кровати врага и заглядывает тому в лицо, внимательно и с маниакальной любовью. Не так, как тот врач, но взгляд все же неприятен. Микуро проводит подушечкой пальца по щеке Кёи вниз, к уголку губ, и отстраняется. Он согласен «полечить» некоторое время Хибари. Оплату он возьмет только в случае неудачи, говорит иллюзионист и улыбается. У Кёи нет сил думать, что это значит.
Теперь Рокудо живет вместе с ним, в его доме, ездит с Кёей в больницу и ждет за дверьми палаты, чтобы потом отвезти в парк, погулять. Хибари сомневается, было ли это оговорено с Савадой, но соглашается на прогулки с иллюзионистом. Просто чтобы не позволить своему телу атрофироваться. Иногда, когда Хибари слаб после процедур, Мукуро покупает минеральную воду без газа и поит его мелкими глотками, прислоняет горлышко бутылки к губам Кёи и неотрывно смотрит на них. Такую странную заботу Хибари воспринимает спокойно, и лишь равнодушно прикрывает глаза. Вечером Мукуро проводит курс своей терапии, иллюзиями. В них он показывает Хибари будущее, где тот все так же является Главой дисциплинарного комитета Намимори и следит за порядком. Утром завтракает супом с морепродуктами и лапшой, получает отчеты от подчиненных после работы, иногда позволяет себе отдохнуть на источниках. Перед сном слушает пение Хиберда и засыпает под него.
Когда Хибари перестает есть из-за ставших постоянными и невыносимыми болей, Рокудо возит его в больницу, где Кёю«кормят» питательными растворами. Совсем как его самого в колбе, беззаботно замечает Рокудо и опускает свою ладонь Хибари на плечо. Так он чувствует себя увереннее, и иллюзионист знает об этом. Равно как и тот факт, что Хибари Кёя невыносимо мерзнет по ночам и не в состоянии, или же просто не хочет, отказать Мукуро заснуть в его горячих объятиях. Объятия и правда согревают, как согревает то, чем нередко они оканчиваются. Рокудо Мукуро считает, что лучшее лекарство от меланхолии и слабости – секс. И Хибари с ним не спорит.
Двадцать восьмого февраля, Хибари внутренне ликует, впервые, за прошедшие пару месяцев: эта немыслимая связь, подчас пугающая Хибари своей разнузданной откровенностью, эта неподвластная никакому логическому осмыслению забота - замедляют бешеный пульс его болезни, кажется, что он почти победил. Он чувствует весеннюю легкость и свежесть, он готов вдохнуть этот пропахший талой водой воздух и улыбнуться новому дню. Рядом лежит полуобнаженный из-за съехавшего одеяла Мукуро. Хибари впервые в жизни готов признаться себе, что благодарен своему врагу за помощь. То, что он все это время принимал помощь, Кёя смирился уже давно. И сейчас, глядя на спящего любовника он почти не считает того врагом.
Первого марта он снова забывается. На этот раз, без участия иллюзий Рокудо Мукуро. Кёя в бреду мечется по постели, проглатывает слова, пытается извернуться от пронзающих копий боли и без перерыва зовет иллюзиониста. Перед глазами вспышками света лица людей, столпившихся у него в комнате, голоса и обрывки разговоров, чей-то плач…Сознание еще успевает ухватить белый халат и запах какого-то лекарства и ответ на чей-то вопрос: нет, он умирает. После – зеленая поляна, он, встающий с кровати и теплые объятья сзади. Тихий, ласкающий слух и приносящий облегчение, шепот и поцелуй в запястье. «Ты останешься навсегда в моем сердце, Хибари Кёя. Ты мне веришь?» Обманчивая улыбка, нежное касание щеки и целомудренный поцелуй в лоб. « Я буду навещать тебя в своем мире, Кёя. До встречи, мой любимый». Хибари не видит света в конце туннеля. Для него этот мир кончается темнотой и запахом лилий.
Его все еще судорожно сжатую ладонь обнимают длинные пальцы Мукуро. Когда же он отпускает её, то первым делом поглаживает кольцо ада и целует его. Теперь, он и Хибари Кёя навсегда вместе.
-
-
08.07.2010 в 06:08Очень понравились все три исполнения особенно читать их одно за другим
Большое спасибо Авторам
-
-
08.07.2010 в 23:51Заказчик наконец проснулся и готов нормально комментировать исполнение)))
Мне понравилось всё. Особенно сюжет. И очень неожиданный конец. И хорошо прописаны герои на мой взгляд.
Спасибо Вам
Откроетесь?
Заказчик.
-
-
09.07.2010 в 00:02рада, что угодила и сюжетом, и героями :р очень.
-
-
09.07.2010 в 00:12Спасибо Вам ещё раз)
-
-
09.07.2010 в 15:49-
-
26.10.2010 в 00:17